Моим поступком в семье все остались довольны. Из соседей только Шлема Грабовский выразил недовольство этим поступком моему отцу: «Почему я позаботилась об Эстер, а не об его дочери Тубе?» Отец ответил ему, что, во-первых, я с ним не советовалась, а, во вторых, я сделала правильно, позаботившись о бедной девочке, а он, Шлема, может заплатить за образование своей дочери.
Итак, нас уже шестеро еврейских детей в школе, но особой дружбы между нами нет. У меня лучшими подругами были две русские, а может украинские (так как тогда мы различали только еврейские и не еврейские – другого различия не было) девочки. Это Женя Николенко и Надя Мельниченко. Так как я уже о Жене писала раньше, расскажу о Наде. Надя была добрая, но ленивая душа. Надя жила в центре местечка, а ее отец, по местным масштабам, был крупным бизнесменом. Он владел колбасным магазином и очень хорошей фотографией. Фотография была настолько хорошо оборудована, что даже имела стеклянную крышу. Надя приносила в школу полный портфель колбасы и таких сосисок, что они просвечивались. На большой перемене мы содержимое этого портфеля с огромным удовольствием уничтожали. Сама же Надя была худой и даже зеленой, как голодающая. Училась Надя плохо и все домашние задания списывала у нас.
В школу я выходила с Эстеркой, так как наши дома стояли рядом, затем заходили за Женей. По дороге мы заходили в маленький домовой магазинчик и покупали халву на копейку, которую мне ежедневно давали родители. Эту халву мы уничтожали по дороге. Кроме языка и арифметики у нас были уроки пения, рисования и рукоделия. На уроках закона Божьего еврейские дети могли заниматься чем угодно, лишь бы не мешали проведению урока. Зимой мы сидели в классе, а летом играли в саду. Сад при школе был большим и хорошим. Рукоделие нам преподавала Юлия Францевна. Это была крупная, рыжая женщина с топорным лицом. За все годы учебы с ней мы изучали кройку английской женской блузки и мережку, но так ничему и не научились. На уроке пения мы пели хором. На переменах мы прогуливались группками, которые образовывались, как теперь говорится, по интересам. Основным требованием учительницы была тишина. В общем, жили хорошо.
Но иногда в жизни получается плохо и, часто, по собственной вине. Запомнился один прискорбный случай. Маме захотелось улучшить мою внешность. Она подрезала мне волосы спереди, которые свисали на лоб в виде челочки, и заплела две косички. С новой прической прихожу в школу. Взглянув на меня, моя любимая