Но нет! Меня влекло на бульвар Вольтера, где, как я недавно выяснила, располагался офис Бориса Лантье.
Разве об этом мужчине мне положено думать?
Мы четыре года состоим в отношениях с Константиновым, пора бы уже привыкнуть, что только он – мой бог и кумир. Однако не получается. Годы сексуальной распущенности (когда я не была связана моральными обязательствами с одним-единственным мужчиной) сформировали определённые привычки: я максимально открыта для контактов. При условии, что кандидат умён, как нобелевский лауреат по молекулярной физике, красив, как чемпион мира по плаванию, и стоит не ниже меня на социальной лестнице.
Или просто потому, что дрогнуло сердце.
Четыре года назад в Праге, когда мы случайно столкнулись на улице с Константиновым, – дрогнуло! Володя с его зверской рожей, бритым черепом и массивной шеей выглядел киллером на задании, но представился снабженцем. А я в те времена была недосягаемой дивой – хозяйкой успешного бизнеса с миллионными оборотами. Киллер-снабженец очаровал меня с первого взгляда. И вот уже четыре года мы не расстаёмся.
Вернее, расстаёмся постоянно, потому что Константинов никакой не снабженец. У него процветающий холдинг, а я пытаюсь, как птица Феникс, возродиться из пепла после крушения. Мы оба работаем, как проклятые. У каждого из нас ежедневный список дел соперничает по длине с хвостом числа «пи». Времени на любовное воркование практически не остаётся – выкручиваемся, используя современные средства коммуникации.
Да ещё мы живём в двухстах километрах друг от друга, в разных городах. Я всё никак не перееду под крыло к милому другу, что периодически вызывает всплеск негодования у Владимира. Но ему приходится мириться с моим своенравием и независимостью.
Вот не хочу я переезжать в Екатеринбург!
Чего я там не видела?
– Доиграешься, мамочка, – постоянно накручивает меня Натка. – Уведут нашего красавца.
Но в территориальной разобщённости есть огромный плюс: каждая встреча для нас как подарок. Мы бросаемся в объятия друг к другу, словно юные Ромео и Джульетта, наша огненная страсть способна выжечь пятнадцать гектаров леса…
И почему же сейчас я стою на бульваре Вольтера и прислушиваюсь к стуку сердца в груди? Чего добиваюсь? Зачем сюда приехала?
Новенькую вывеску заметила сразу – студия Бориса Лантье располагалась в доме, построенном в привычном для Парижа османском стиле: высокие окна с реечными ставнями, чёрные ажурные балконы.
Весь первый этаж здания был отдан мелкому бизнесу. Сплошной чередой шли один за другим галантерейные магазинчики, продуктовые и сувенирные лавки, крошечные кафе и пиццерии, автоматические прачечные, маникюрные салоны, тату-студии, лаборатории, агентства