Край спелого боярышника. Нерассказанная история России, ХХ век (в лицах). Братья Швальнеры

Вдруг на лице его появилась ярость. Никогда прежде не видал я «старца» таким. Он уставился на меня сатанинским взглядом. В этот миг я испытал к нему такую ненависть, что готов был броситься задушить его. Мы молчали по-прежнему. Тишина стала зловещей. Казалось, «старец» понял, зачем я привел его сюда и что хочу с ним сделать. Точно шла меж нами борьба, немая, но жуткая. Еще миг – и я бы сдался. Под его тяжелым взором я стал терять хладнокровие. Пришло странное оцепенение… Голова закружилась…

      Когда я очнулся, он все так же сидел напротив, закрыв лицо руками. Глаз его я не увидел.

      Я успокоился и предложил ему чаю.

      – Лей, – сказал он глухо. – Пить хочется.

      Он поднял голову. Глаза его были тусклы. Казалось, он избегал смотреть на меня. Пока я наливал чай, он встал и снова стал ходить взад-вперед. Заметив на стуле гитару, он сказал:

      – Сыграй, что ль, веселое. Я люблю, как ты поешь.

      В этот миг мне было не до пенья, тем более веселого.

      – Душа не лежит, – сказал я.

      Однако ж взял гитару и заиграл что-то лирическое. Он сел и стал слушать. Сперва внимательно, потом опустил голову и смежил веки. Казалось, задремал. Когда я окончил свой романс, он раскрыл глаза и посмотрел на меня с грустью.

      – Спой еще. Ндравится мне это. С чувством поешь.

      И я опять запел. Голос был словно чужой. Время шло. На часах – половина третьего ночи… Два часа уже длится этот кошмар. «Что будет, – подумал я, – если нервы сдадут?» Наверху, кажется, начали терять терпенье. Шум над головой усилился. Не ровен час, товарищи мои, не выдержат, прибегут.

      – Что там еще такое? – спросил Распутин, подняв голову.

      – Должно быть, гости уходят, – ответил я. – Пойду посмотрю, в чем дело.

      Наверху у меня в кабинете Дмитрий, Сухотин и Пуришкевич, едва я вошел, кинулись навстречу с вопросами.

      – Ну, что? Готово? Кончено?

      – Яд не подействовал, – сказал я. Все потрясение замолчали.

      – Не может быть! – вскричал Дмитрий.

      – Доза слоновья! Он все проглотил? – спросили остальные.

      – Все, – сказал я.

      Посовещались наскоро и решили, что сойдем в подвал вместе, кинемся на Распутина и задушим. Мы стали спускаться, но тут я подумал, что затея неудачна. Войдут незнакомые люди, Распутин перепугается, а там Бог весть на что этот черт способен… С трудом убедил я друзей дать мне действовать одному. Я взял у Дмитрия револьвер и сошел в подвал.

      …Я машинально повернул голову и посмотрел на хрустальное распятие на поставце, потом встал и подошел ближе.

      – Что высматриваешь? – спросил Распутин.

      – Нравится мне распятие, – отвечал я. – Прекрасная работа.

      – И впрямь, – согласился он, – хороша вещица. Дорого, я чай, стоила. Сколько дал за нее?

      С этими словами он встал, сделал несколько шагов ко мне и, не дожидаясь ответа, добавил:

      – А по мне, шкапец краше. – Он подошел, открыл дверцы и стал рассматривать.

      – Вы,