– Понимаю. Я тоже очень рад знакомству. Мне можно идти?
– Абсолютно, – с приятной улыбкой ответил управдом. – Пожалуйста, лифт прямо.
Костя пошел, а за его спиной снова послышалось ворчание швейцара.
– Понаехали. А тут еще эти мрут, как мухи, – швейцар вынул из угла веник и стал подметать усыпанный траурными гвоздиками пол. – За месяц четверо похорон – где такое видано.
Квартира №259/1 оказалась на предпоследнем – двадцать пятом этаже. Во входной двери, которая, судя по всему, стояла тут с самого времени постройки дома, темнела щель почтового ящика. Костя заглянул в нее. Внутри угадывались очертания погруженной в полумрак квартиры – коридор и часть комнаты.
Рядом с дверью чернела кнопка звонка. Костя нажал. Внутри раздался дребезжащий звук. Прошло немного времени, но никто не появился. Костя нажал еще раз, и опять никого. «У меня же есть ключ», – вспомнил он и достал из кармана похожую на рогатого жука железяку.
Два оборота и дверь распахнулась. В прихожей Костю окутал запах лаванды, и засаленные обои вокруг выключателей. Коридора в квартире практически не было – прямо из прихожей открывался вид на небольшую гостиную.
Спотыкаясь о лежащий на полу ковер и невидимую в полумраке мебель, Костя пробрался к окну и отдернул густую штору. В комнату ворвался яркий солнечный свет – теперь можно осмотреться.
Первое, что бросилось в глаза – это выходившее в гостиную большое количество дверей. Казалось, стены состоят только из них. Простенки были так малы, что смогли вместить лишь самый минимум мебели – сервант с потертыми углами, напольные часы и горшок с фикусом.
Кое-где на стенах висели расписные блюдца и фотографии. На одной из них, черно-белой и уже изрядно пожелтевшей Костя заметил двух девушек. Фотография была не лучшего качества, но в чертах лиц было много общего. Это были сестры, и скорее всего двойняшки. Им было лет по двадцать пять, не больше. Немного худощавые, в простых ситцевых платьицах. Они были чересчур серьезны для своего возраста – стиснутые губы, смотревшие мимо фотокамеры глаза. «Наверняка, какие-нибудь комсомолки».
Остальная обстановка гостиной теснилась на некогда пушистом, но давно потерявшем свой ворс ковре. Центральное место занимал внушительных размеров старый диван. Перед ним возвышался монументальный видавший виды комод. На нем, резко контрастируя с остальным окружением, стоял новенький телевизор. Картину дополняли этажерка, резной столик с хрустальной вазой и расположившееся около окна кресло-качалка.
Оглядев комнату, Костя вернулся к окну. Снаружи раскинулась полуденная Москва. Сотни и тысячи домов наполняли до горизонта все видимое пространство. Из этого кирпично-бетонного ковра выглядывали одинокие высотки и торчали дымившие трубы. Костя прижался лбом к стеклу и посмотрел вниз. Там ни на миг не останавливаясь, двигалась бесконечная вереница машин, куда-то