Тетка, так и не вытерев с подбородка кровавых разводов, стояла на прежнем месте и гаденько улыбалась.
«Надя, стоп! – приказала себе Митрофанова. – Ссориться ты все равно не умеешь. Вот и не берись».
Прибавила шагу, вошла в дом, захлопнула дверь. Взгляд упал на отцовское творчество – стихи лежали в коридоре на тумбочке:
Меж двух огней, гиен и змей…
Кажется, Надя понимала, о ком здесь речь. Две отвратительные соседки.
Одна – демонстративно не здоровается. Вторая – пьет куриную кровь и закатывает скандалы. Еще и плащ украли. Как там в стишке? «Мой личный ад»?
И мигом пропало очарование. Может, и не выпалывать одуванчики? А продать отцовское наследство – и купить дачу в более дружелюбном месте? Не зря говорят: ничего хорошего даром не достанется.
Савельев позвонил без четверти двенадцать. Голос виноватый (для правоохранителей наших почти немыслимо).
– Дим, ты выехал уже?
– Подъезжаю, – соврал журналист.
На въезде в столицу он все-таки попал в пробку и теперь опаздывал на добрых сорок минут.
– Прости, Полуянов. Сегодня я никак не смогу.
– Тогда вы мой должник, – не растерялся Дима.
– Надейся, – усмехнулся Савельев.
И бросил трубку.
Дима почти не обиделся. Журналисту ни на кого обижаться априори нельзя. А на полковника полиции – тем более.
Познакомились они с Савельевым много лет назад. Оба тогда были молодые, наивные, наглые. Карьеру мечтали сделать. Молодой опер (в то время лейтенант) нынче подобрался к власти куда ближе, чем Дима. Носил погоны полковника, оброс связями, сидел на Петровке.
И мог, мог бы хоть за час позвонить! Дима бы тогда на даче остался. А что ему теперь делать? Разворачиваться и ехать обратно к Надюшке? Но он уже сквозь основные пробки пробился, к Третьему кольцу подъезжает. Глупо гонять туда-сюда. Лучше дома поработать спокойно.
Едва повернул к ВДНХ, позвонила Надежда:
– Дим, у тебя еще встреча не началась?
– Пока нет, – он не стал вдаваться в детали.
– Слушай, а у меня тут такое!
И начала причитать: плащ пропал, с соседкой поругалась.
– И еще Библию ты забыл, мне теперь ее в электричке везти! Или тут оставлять. Еще страшнее!
Полуянов снисходительно усмехнулся: истинная женщина. Информации, как всегда, полно, и все в кучу. Но было приятно, что только он (и больше никто!) может эту ситуацию разрулить.
Дима и разрулил:
– На плащ наплюй, куплю тебе новый.
– Нет таких в продаже! Он из старой коллекции!
– Не волнуйся. Найду, – опрометчиво заверил Дима. И продолжил раздавать указания: – Библию на дно сумочки положи, спокойно вези и не дергайся. Про соседку неадекватную тоже все выясню. Фамилию узнала?
– Да, – гордо отозвалась Надюшка. – Лана Сумцова. Какая-то крутая. На пальце бриллиантище. И «Мерседес» новый во дворе.
– И кур сама режет.
– Не просто режет – кровь их пьет!
Дима еле сдерживался,