Даже если это и было невинным кокетством, можно было легко сделать вывод, что Анна представляла себе, что король умрет, а Норрис после смерти короля пожелает жениться на Анне. А это уже пахло государственной изменой! Норрис был крайне умен и, видимо, осознав оплошность королевы, с испугом ответил: «Если я буду иметь такие мысли, мне отрубят голову», и быстро вышел вон из комнаты. Но вот уже вскоре острые языки начали болтать…
Очень быстро слухи достигли ушей главного министра Генриха – Томаса Кромвеля, который был безжалостным политиком и не останавливался ни перед чем, чтобы стать еще могущественнее при дворе. Он сразу же увидел возможность «послужить своему королю». Посол Шепуи, ненавидящий Анну как распутницу и еретичку, с видимым удовольствием расширил брешь, предупреждая Кромвеля: «Ударьте первым или ударят вас!». Он запишет потом в своем послании: «Я умолял его принять более действенные меры к своей защите, чем это делал кардинал. Кажется, Кромвель внял моим словам. Он стал извиняться за то, что способствовал женитьбе короля на Анне. Видя, как король желает этого брака, он всячески ему поспешествовал. Хотя король ухаживал и за другими дамами, все полагали, что в будущем он станет вести жизнь более добродетельную, нежели до этого, оставаясь верным супругом нынешней королевы. Кромвель сказал мне это таким холодным и безразличным тоном, что я заподозрил как раз обратное. Действительно, я заметил, что говоря это и не зная, какое выражение придать своему лицу, он прислонился к окну, возле которого мы стояли, и прикрыл рот рукой – дабы скрыть улыбку».
Да, Кромвель хорошо помнил, как неспособность кардинала Уолси добиться расторжения королевского брака привела к его падению, и как Анна буквально добила его учителя и предшественника. Нет, он не повторит такой ошибки и нанесет удар первым, как посоветовал ему римский посол. И вот он уже пришел к Генриху и сообщил, что королева вела себя довольно фривольно в своих апартаментах. В ответ Генрих назначил полное расследование, о котором Анна не должна была знать. Ведь если она ему изменила, то легитимность их будущих детей будет крайне спорной.
Кромвель не заставил себя долго ждать и начал поспешно составлять список подозреваемых. Первым был допрошен музыкант Марк Смиттен, забавлявший Анну игрой на лютне. Кромвель спросил его, пользуется ли тот особым расположением королевы, на что тот ответил, что не будет это обсуждать ни с кем. Что случилось дальше, не совсем ясно, но некоторые доклады говорят о том, что Смиттена пытали. Правда это или нет, но он сделал