– Вот и хорошо! – воскликнул Мудрый и снова икнул.
Глава вторая: В путь
Солнце золотило верхушки деревьев, над озером плыли клочья белесого тумана, на берегу сидели Ирвин, Тайрис и Пилат.
– Значит, ты уходишь сегодня? – девушка рассматривала далекие горные вершины, стараясь не заплакать.
– Да, – Юноша срывал травинки и отбрасывал их в сторону. Пилат, чувствуя подавленное настроение хозяина, сидел тихо и не бесился.
– Ты даже представления не имеешь, где находится эта Шандола?
– Ни малейшего.
– Так куда же ты пойдешь?
– Сначала прямо, а там видно будет. Ладно, солнце уже взошло, пора, пожалуй.
– Уже? – губы девушки дрогнули. – Так скоро?
– Чем быстрее мы уйдем, тем скорее вернемся обратно, верно, дружище? – Он потрепал Пилата за ухом и, поднявшись с травы, перебросил через плечо холщовую сумку-мешок. – До встречи, Тайрис, не грусти, мы туда и обратно.
Ирвин неловко обнял девушку, поцеловал в щеку и, не оглядываясь, пошел прочь, Пилат бросился за ним.
На границе селения Ирвин остановился, не решаясь сделать шаг вперед. Он не подозревал, что за деревьями неподалеку стоит Мудрый, наблюдает за ним и репетирует свою речь перед жителями селения: «…ведь как отговаривал, как упрашивал! Не послушал он меня, пошел искать эту призрачную страну, а ведь, может, и нет вовсе никакой Шандолы, пропадет, ох, пропадет». Мудрый пригладил желтую растрепанную бороду и пошел обратно в Антару, чувствуя необыкновенную легкость во всем теле, ему было прекрасно известно упрямство Ирвина: мальчик будет идти до тех пор, пока у него будут силы, а потом… Мудрый даже зажмурился от удовольствия.
Ирвин стоял на границе. Перед ним был лес, насквозь пронизанный тонкими стрелами солнечных лучей. Огромные, в пару обхватов сосны и совсем юные деревца замерли в безветренном воздухе.
– Ну что, Пилат, пойдем? – юноша поправил висящий на плече мешок.
Переступая через границу, Ирвина охватило странное чувство: одновременно ему было страшно, как перед прыжком в бездну и вместе с тем, он испытал какое-то щемящее удовольствие оттого, что сердце сжимается и бьется чаще. Земля, покрытая толстым слоем рыжей хвои и высохшими коричневыми листьями, тепло пружинила под ногами. Пилату же было все абсолютно безразлично, он весело трусил рядом с хозяином, с любопытством глядя по сторонам. Но к полудню, когда солнце подошло к зениту, его любопытство угасло. Так много без отдыха и перерыва он не ходил за всю свою жизнь. Изредка Пилат пытался возмущаться, но хозяин упорно шел вперед, не обращая внимания на протесты пса. В конце концов, Ирвин выдохся сам.
– Ну что, устроим привал?
Пес замертво рухнул на подстилку из хвои. Ирвин присел рядом, прислонился к шершавому стволу ели, стянул башмаки с гудящих от усталости ног и облегченно вздохнул. Немного погодя юноша достал из сумки бумагу и карандаш.
– Так, на чем я остановился?
Пес по-прежнему не подавал признаков жизни.
– Я