Потрясение лишило Стеллу способности ясно мыслить. Не в силах составить внятное цельное предложение, она, заикаясь, пробормотала:
– Но… я не… я имею в виду… кто?..
Юноша опустил собачку на придверный коврик между ними, потом протянул руку и постучал пальцем по конверту, который она продолжала держать в руках.
– Там, внутри, письмо, которое объясняет все – практически все. Этот пес был куплен, когда его мать еще была щенной. Он должен был стать рождественским подарком.
Незнакомец развернулся, чтобы уйти. Отчаяние заставило ее непослушные губы выдавить слова:
– Но кто… кто его купил?
Задержавшись у открытой двери, он ответил:
– Ваш муж, мэм, – и исчез.
Все действительно было изложено в письме. Совершенно забыв о щенке при виде знакомого почерка, Стелла, точно лунатик, добрела до своего кресла у окна. Она заставляла наполнившиеся слезами глаза читать слова, написанные рукой мужа. Он написал это письмо за три недели до своей смерти и оставил его у владельцев собачьей гостиницы, чтобы те доставили его вместе со щенком ей, его супруге, как последний рождественский подарок от мужа. Слова письма были полны любви, они подбадривали и призывали быть сильной. Он обещал ей, что будет ждать того дня, когда она присоединится к нему. И прислал этого юного товарища, чтобы он составил ей до тех пор компанию.
Впервые вспомнив о маленьком создании, Стелла с удивлением обнаружила, что щенок молча смотрит на нее, и его маленькая, быстро дышащая пасть напоминает забавную улыбку. Стелла отложила страницы письма в сторону и потянулась к клубочку золотистого меха. Она думала, что он окажется тяжелее, но песик размером и весом был всего лишь с диванную подушечку-думку. И такой мягкий и теплый! Она пристроила его на руках, точно в колыбельке, и он лизнул ее в подбородок, потом прижался мордочкой к впадинке у основания шеи. При этом проявлении привязанности слезы по ее щекам заструились с новой силой, и щенок терпел ее плач, не шевелясь.
Наконец Стелла опустила его на колени и стала пристально разглядывать. Рассеянно вытерла влагу со щек, потом с трудом выдавила улыбку:
– Ну что ж, паренек, полагаю, жить теперь будем вместе.
Розовый язычок согласно задрожал. Улыбка Стеллы стала уверенней, а взор скользнул вбок, к окну. Сгустились сумерки. Сквозь снежные хлопья, планирующие с небес, она видела веселые рождественские огоньки, обрамляющие контуры соседских домов. Звуки гимна «Радость миру» вплывали в комнаты из кухни.
Внезапно Стелла ощутила поразительное состояние покоя, и благодать осенила ее. Это было все равно что оказаться в ласковых объятиях любимого человека. Ее сердце болезненно забилось, но билось оно от радости и изумления, а не от скорбного одиночества. Ей больше не придется чувствовать себя одинокой.
Вновь переключив внимание на песика, она заговорила с ним:
– Знаешь,