Осколки жизни. Сборник миниатюр. Александра Ильина

увольнения я почти не помню, проводя их в обнимку с бутылкой коньяка. До того самого момента, пока на мою жил площадь не заявился лучший друг – Вовка и не заявил безапелляционным тоном, что мне надо развеяться. По его мнению лучшим вариантом было куда-нибудь слетать. Ему отказали в отпуске, который он рассчитывал потратить на помощь матери. И так как из всех его друзей только я был свободен, он решил отправить меня на свою малую Родину – в Прибалтику, помогать матери на даче, а заодно отвлечь меня от депрессии. Билеты были уже куплены, согласие матери получено и отказываться мне было поздно – с тяжким сердцем и под пристальным взглядом друга я поднялся на борт стальной птицы, спустя три недели после списания на землю…

      ***

      Нехорошо защемило в груди, когда из динамика над головой прозвучал голос командира корабля. Стандартная фраза, слова, которые за долгие годы службы я зазубрил как «Отче Наш» и которые теперь мне были ни к чему. Знать бы наперёд, чем все обернется…

      Перелет обещал быть не очень долгим – можно было немного поспать. Закрыв глаза, расслабился в кресле. Но дремотное состояние длилось недолго – проснулся от знакомого ощущение турбулентности, просьба пристегнуть ремни. За окнами хлестал дождь. Легкая паника экипажа мгновенно передалась пассажирам. «Что случилось?» – спросил я, пробегавшую мимо стюардессу. «Все в порядке, не беспокойтесь!» – постаралась улыбнуться она. «Не обманывайте меня, я пилот и понимаю, что что-то не так», – доверительно шепнул я ей. Девушка изменилась в лице и убежала, но через минуту вернулась. «Пройдёмте со мной», – шепнула она мне. Меня проводили в кабину пилота. И тут только я осознал весь ужас положения: у командира экипажа внезапно случился инфаркт (не досмотрела комиссия), а его помощник – совсем ещё молодой – впервые столкнулся с грозовым фронтом. Связь с землей была потеряна, и молодой авиатор не знал, что и делать с мечущейся в облаках стальной птицей. «Вы, правда, пилот?» – спросил он. «Да», – смело ответил я, пробираясь к штурвалу, в одночасье поняв всю необходимость моего здесь присутствия, необходимость твердого руководства и спокойного владения ситуацией. Надев наушники, я крепко, обеими руками сжал штурвал и принял командование на себя. Словно бы почувствовав властную руку человека, боинг успокоился и послушно начал обходить грозу. Спустя несколько минут, исчезла турбулентность. И как норовистый конь смиряется под седлом опытного наездника, так и моя пташка покорилась и плавно пошла по курсу, не смотря на рев ветра и вспышки молний вокруг…

      ***

      Плавно сложились закрылки, а спустя минуту, шасси коснулось черной бетонной полосы… За окнами ревел ветер, в стекла иллюминаторов хлестал дождь, аэропорт встречал наш потрепанный ураганом самолет красными аварийными огнями и воем сирен карет скорой помощи, а в салоне раздавался гром аплодисментов…

      «Спасибо Вам, за помощь, – тихо и проникновенно сказал мне молодой пилот. –