Фло остановилась перед одной из запертых, достала ключи. Дверь тяжело отошла, открыв черный провал. Женщина нашарила на косяке шар.
Четыре ступеньки уходили вниз, на полу высилась бугристая куча. Шар разгорелся, и Аля поняла, что это картошка.
– Перебрать. Хорошую сюда, в угол, гнилую вон в то корыто.
Дверь захлопнулась.
Аля присела на корточки и взяла клубень с толстыми белыми отростками, перекатила в ладонях. Ее все еще знобило. Подумалось: раньше, когда видела в новостях захваченных террористами заложников, не понимала, как же они не сходят с ума. Теперь знает. Всегда остается надежда. Даже если, казалось бы, шансов нет. Ей представилась плотина: бьется ледяной поток ужаса, поскрипывают доски, просачивается в щели вода, захлестывает поверху пеной. Рухнет – и все, останется выть да корчиться, словно не человек, а животное. Аля зажала себе рот грязной ладонью, давясь криком, точно рвотой. Когда клеймили, плотина еле устояла.
Шмыгала носом Маша, что-то шептала. Аля разобрала:
– Мамочка, мама…
«Замолчи!» – хотела крикнуть Аля. Больно прикусила язык. Нет, не Машку пожалела, а побоялась – стоит разомкнуть губы, и не удержится. Заорет, бросится на пол, начнет бить кулаками.
До сих пор время, проведенное в княжестве, складывалось из каких-то отдельных кусочков, словно рисунок в калейдоскопе. Картинки мелькали перед глазами: люди, события, чувства, разговоры, будто в очень реальном сне, когда помнишь… даже не помнишь, а бессознательно чувствуешь, что рано или поздно этот кошмар кончится. Але и тогда было страшно, но с тем легким оттенком нереальности, который не давал сойти с ума. А сейчас, когда у нее на глазах клеймили ребят, – она словно очнулась. И весь ужас, все отчаяние прошедших дней нахлынули на нее.
«Я не могу!» Аля не выдержала: схватила картофелину и с силой запустила в стену. Рухнула на грязный пол, зарыдала – отчаянно, со стонами и криками:
– Я хочу домой! Домой! – она билась всем телом о камень и желала одного – пропасть отсюда и никогда не вспоминать произошедшее.
Аля пришла в себя оттого, что кто-то схватил ее за плечи и начал трясти. Подняла голову: перед ней на коленях стояла Маша – веснушки казались черными на ее побелевшем лице – и повторяла:
– Алечка! Алечка!
– Не тряси меня, – она отстранилась и села. – Я не верю, что мы сбежим. Я не верю, что мы найдем этот дурацкий амулет. Я не верю, что отыщем дрида! Мы не сможем!! Я вообще не верю, что амулет существует!!
– Успокойся, – безжизненным голосом попросила Лера. – Ты Машку пугаешь.
Аля замолчала. Она чувствовала себя пустой внутри. Одна оболочка – как сдувшийся воздушный шарик.
Лера сидела, выпрямившись и чуть склонив голову. Методично брала клубень за клубнем. Они падали со стуком то в корыто, то в угол.
– Помогайте, девочки.
Аля