Я не вижу этого, но перед глазами предстаёт эта картина, и я чувствую, что теку в буквальном смысле. Наверное, после меня на чёрной коже останется лужа, и, пожалуй, это звучит не очень сексуально. Но эта мысль, это мимолётное видение, этот момент – действительно безумный для моей ничем не примечательной жизни, всё это доводит меня до грани, и я вскрикиваю.
Он по—прежнему держит свою руку на моей, я уже не контролирую своих (или его?) движений. Они резкие, порывистые, глубокие. Ещё один вскрик в приглушённом свете, я вижу его светлую макушку и утыкаюсь в неё носом, вдыхая его запах. Незнакомый. Приятный, но чужой. Этого достаточно, чтобы моя спина выгнулась дугой, мышцы свело судорогой, а внутри появилось давно забытое ощущение тяжести, ноющей боли, которая выливается на меня ледяной водой и затихает за сладкие секунды.
Я замираю, дыша часто и глубоко, в ожидании. Что он скажет? Что он сделает дальше? Что я буду делать дальше?
Его голова медленно поднимается, глаза горят желанием, восхищением и благодарностью. Он поднимает мою руку, которая блестит от смазки – её было слишком много, впервые в моей жизни. Медленно подносит её к своему лицу и вдыхает запах, мой запах. Затем так же медленно облизывает мои пальцы, поглаживая их языком, и я растекаюсь по сидению от новой волны возбуждения – неужели это была прелюдия? Неужели у такого может быть продолжение?
Ничего не говоря, он поправляет мою юбку и улыбается, когда я вздрагиваю от его прикосновений. Разглаживает смятую блузку на груди – я задерживаю дыхание и смотрю на него, широко распахнув глаза. Оставляет короткий влажный поцелуй на щеке, и шепчет на ухо:
– Теперь я твой должник.
Кажется, я придумала интересный способ перейти на «Ты».
3
Доставив меня по названному адресу, он попросил номер моего телефона. Я продиктовала ему цифры заплетающимся языком, пообещав взять трубку, если он позвонит.
Больше не было разговоров, вопросов, даже взглядов. Мы неловко попрощались, он подождал, когда я войду в подъезд и уехал. Я быстро поднялась на свой этаж, открыла квартиру и прислонилась спиной к стене, сжигаемая стыдом.
Да, именно так.
Мне было стыдно. А вам не было бы?
То есть, я хочу сказать, что не жалела о том, что я сделала. Это было… Необычно. Волнующе. Но это не то, о чём поведаешь подружке в ресторане за бокалом вина. Я имею ввиду, вы же не скажете с невозмутимым лицом: «А я мастурбировала на переднем сиденье перед таксистом». В лучшем случае вам просто не поверят, в худшем – решат, что вы спятили.
Дети уже спали, только у старшего в комнате как всегда тихонько шумел телевизор. Уже пятнадцать, а никак не может уснуть в темноте и тишине. Я повесила дублёнку, сняла полусапожки, бросив их у двери и поплелась в спальню, морщась от скрипа половиц под ногами.
Долго смотрела в окно на тёмный, спящий двор. Глубоко вздохнула, расстегнула блузку и скинула её с плеч, повесив на спинку