Через некоторое время Артем, наконец, понял, что надо делать. Все было просто – надо только наилучшим образом оправдывать ожидания господина коменданта. Если господин комендант спрашивал, не с Кузнецкого ли Моста Артема прислали сюда, надо было просто утвердительно кивнуть. На это уходило меньше сил, и господин комендант не морщил недовольно свой безупречно славянский нос, а его ассистенты не наносили Артему еще одного телесного повреждения. Если господин комендант предполагал, что Артема направили с целью сбора разведданных и проведения диверсий, например, организации покушений на жизнь руководства Рейха (в том числе и самого господина коменданта), надо было опять согласно кивнуть, тогда мучитель довольно потирал руки, а Артем сберегал себе второй глаз. Но нельзя было просто кивать, надо было прислушиваться к тому, что именно спрашивал господин комендант, потому что, если Артем поддакивал невпопад, настроение у того ухудшалось, и один из его помощников пробовал, например, сломать Артему ребро. Через полтора часа неспешной беседы Артем уже больше не чувствовал своего тела, плохо видел, довольно скверно слышал и почти ничего не понимал. Он несколько раз пытался потерять сознание, но его приводили в чувство ледяной водой и нашатырем. Наверное, он был очень интересным собеседником.
В итоге о нем сложилось совершенно превратное представление – в нем видели вражеского шпиона и диверсанта, явившегося, чтобы нанести Четвертому Рейху предательский удар в спину, обезглавив власть, посеять хаос и подготовить вторжение противника. Конечной целью было установление антинародного кавказско-сионистского режима на всей территории метрополитена. Хотя Артем вообще-то мало понимал в политике, такая глобальная цель показалась ему достойной, и он со-гласился и с этим. И хорошо, что согласился, может, именно поэтому все зубы и остались на своих местах. После того как последние детали заговора были выяснены, Артему все-таки позволили отключиться.
Когда он смог открыть глаз в следующий раз, комендант уже дочитывал приговор. Едва последние формальности были утрясены, а официальная дата его расставания с жизнью – анонсирована общественности, на голову и лицо подсудимому натянули черную шапку, и видимость серьезно ухудшилась. Смотреть было больше не на что, и замутило еще сильнее. Еле продержавшись минуту, Артем прекратил сопротивление, тело его скрутила судорога, и его вырвало прямо на собственные сапоги. Охрана сделала осторожный шаг назад, а общественность возмущенно зашумела. На какой-то миг Артему стало стыдно, а потом он почувствовал, как голова его куда-то уплывает, а колени безвольно