Второй жандарм, пробегая мимо нас по лестнице, не мог не обратить внимания на жалкий вид Симона, правда из уважения отвернулся.
Я остановился и, обернувшись, поспешил окликнуть его, пока он не скрылся из виду:
– Офицер, что вы здесь делаете?
Жандарм уже спустился на один пролет и посмотрел на меня снизу вверх. Кадет с глазами ребенка.
– Святые отцы… – выговорил он, теребя в руках форменный берет. – Произошел инцидент.
– Что такое? Какой инцидент? – нахмурился Симон.
Но я уже бежал вверх по ступенькам.
Дверь моей квартиры была открыта. В гостиной топталось трое мужчин. На кухне валялся опрокинутый стул, а на полу – осколки тарелки.
– Где Петрос? – крикнул я. – Где мой сын?
Мужчины обернулись. Это оказались братья-госпитальеры из соседней квартиры, после рабочего дня в аптеке – они до сих пор не сняли белые лабораторные халаты, накинутые поверх черных одежд. Один показал в сторону спален, но ничего не сказал.
Я ничего не понимал. Шкаф в прихожей опрокинулся, паркет усыпали бумаги, а с пола на меня пристально смотрела невинная и хрупкая икона младенца Христа, принадлежавшая моему отцу. Керамическая рамка разбилась при падении. Из-за двери в спальню слышались женские рыдания.
Сестра Хелена!
Я толкнул дверь спальни. Оба сидели там, на кровати, вжавшись друг в друга. Петрос съежился в комочек на коленях у Хелены, укрытый ее руками. Напротив них, на кровати, где в детстве спал Симон, сидел жандарм и что-то записывал.
– …Пожалуй, повыше, – говорила Хелена, – но я толком не рассмотрела.
Жандарм быстро глянул на Симона, который подошел и встал позади, огромный, истерзанный бурей.
– Что случилось? – Я бросился к Петросу. – Тебе плохо?
– Babbo![3] – Петрос вырвался из рук монахини и потянулся ко мне.
У него порозовело и припухло лицо. Очутившись в моих объятиях, он тут же опять заплакал.
– Хвала Небесам! – воскликнула сестра Хелена, вставая с кровати.
Петрос у меня в руках дрожал. Я аккуратно ощупал его, проверяя, нет ли травм.
– Он цел, – шепотом успокоила меня Хелена.
– Что происходит?
Она прикрыла рот рукой, морщины под глазами немного разгладились.
– Какой-то мужчина, – сказала она. – Внутрь проник.
– Что?! Когда?
– Мы сидели на кухне. Ужинали.
– Но как он оказался в помещении?
– Не знаю. Мы услышали, когда он был у двери. Потом оказался внутри.
Я повернулся к жандарму.
– Вы поймали его?
– Нет. Но мы сейчас останавливаем и проверяем всех, кто пытается пересечь границу.
Я прижал Петроса к себе. Значит, офицера на парковке интересовали не разрешения.
– Что было нужно этому человеку? – спросил я у полицейского.
– Выясняем, – сказал жандарм.
– Другие