– Ага, – подтвердил пацан. – От прихода Аринаки в Элладу, от начала Учения аринакского.
Я мельком подумал, что, наверное, не ту линию выбрал. Мне бы не на пищевую промышленность поступать, а на филфак МГУ. Ведь двух недель не прошло, а мало того, что и понимаю всё, и по-ихнему болтаю как свой, так ещё мысленно перевожу здешнюю речь на современный язык, причём без каких-либо усилий, всё автоматом происходит. Вернусь – надо будет бросить эти бродильные установки вкупе с гнусным доцентом Фроловым. Поступать на филфак. Блин, а как же тогда армия? Отсрочка же ёкнется.
О чём я думаю! Отсрочка, филфак! Сперва ещё вернуться надо, в свой мир, а там уж… Да, конечно, если есть вход, то должен быть и выход. Да где ж его искать? У кого спрашивать?
Когда я начинал говорить, что попал сюда из другого мира, на меня глядели с жалостью. Здесь это называется «преждепамятной хворобой». То есть пробуждается в человеке какая-то «прежняя память» – и стирает всю нормальную, ту, что с рождения в нём копилась.
– А что такое прежняя память? – спросил я тут же у поварихи Светланы. Баба, кстати, оказалась не такой уж и злобной, просто настроение у неё как флюгер.
– Так о прежней жизни, – недоумённо ответила тётка, накладывая нам в миски дымящейся просяной каши. – Которой раньше жил, пока там не помер и здесь не родился.
– Где это «там»? – пока каша не остыла, можно было заняться допросом местного населения.
– Ну, в том шаре, – непонятно ответила она. – Шаров много, в одном помираешь, в другом рождаешься. А тут помрёшь – и в следующем родишься. И так без конца.
О как! Тут, что ли, верят в переселение душ? Оригинально. Хорошую религию придумали индусы…
– Откуда же у вас такая вера взялась? – недоумённо протянул я. – Тут же не Индия какая.
– Откуда-откуда, – буркнула Светлана. – Не моего ума то дело, я вот всё больше за скотиной хожу и вас, дармоедов, кормлю.
– Я не дармоед! – тут же встрял Алёшка. – Я, между прочим, всю морковку проредил!
– Будешь во взрослую беседу лезть, – тут же поставила его на место Светлана, – компота не получишь.
Ужасная угроза… У нас бы как минимум прозвучало «уши оборву».
– А ты, Андрейка, – кинула она на меня печальный взгляд, – хворый ещё пока, вот и не понимаешь. Линии не чуешь. Ты вот лучше боярина спроси, про шары-то, он муж учёный…
Однако с боярином пока пообщаться не удавалось. В доме за него руководила доченька Аглая. Как выяснилось, жена у Волкова умерла в позапрошлом году, от какой-то «синей лихоманки». Вот подросшая дочь и тренируется, репетирует роль хозяйки. Сам же боярин куда-то уехал по делам службы. Служба, кстати, оказалась довольно серьёзной – в Уголовном Приказе, здешнем аналоге МВД. По словам дворни, ловил душегубов, озорующих на дорогах. Насколько я понял, должность имел крутую. По-нашему – никак не меньше генерала.
– Лёха, а у вас тут что,