– Э-эй, Ник, привет. – Енка сидела на корточках перед ним.
– А, – улыбнулся он, – давно сидишь?
– То же самое у тебя хотела спросить. Чего не танцуешь?
– Да так, надоело…
– Ты бледный. – Енка обеспокоенно пощупала его лоб. – Может, сходим в кафе, выпьешь брусничного морса?
– А что? Пойдем. Я сейчас переоденусь.
Пахло кофе.
– Здесь хорошо. – Ник огляделся: на стене висели большие часы, маятник размеренно качался, пробило шесть. – Странно.
– Что странно?
Повертел стакан в руке, разглядывая жидкость цвета марганцовки:
– Да так… ты сегодня одна…
– А с кем я должна быть?
– Ну… со сторожевым псом.
– Ты о Леньке?
Кивнул.
– И вовсе он не сторожевой пес, не понимаю, с чего ты это взял? Мы с ним хорошие друзья.
– Друзья…
– Ну да. Он всегда защищал меня, всегда был рядом и теперь старается уберечь…
– Он хороший парень, – неловко улыбнулся.
– Да…
– Слушай, а пойдем в кино?
– Пойдем!
– Я два билета недавно выиграл в радиовикторине.
– Да ты везунчик!
– Только они у меня дома лежат, придется заехать. Ты не против? Обещаю, приставать не буду – это не коварный план.
– Я так и поняла, – засмеялась Енка, поднимаясь, – поехали.
Ник одним махом допил морс и встал, стукнув стаканом о столик.
Ехали не долго, вышли напротив аллеи, засаженной елями, голубыми и зелеными вперемежку.
– Какая красота! – воскликнула Енка. – Какие чувства может испытывать человек, который каждый день ходит по этой аллее?!
– Восторг, ощущение сказки, – едва слышно произнес Ник, обогнав ее, немного прошел вперед и оглянулся. Розововолосая, в полосатых гетрах, короткой юбке и белой курточке Енка замерла, любуясь огромными лапами елей. Почему-то это выглядело забавно, однако прервать такое свидание с прекрасным было бы преступлением, и Нику ничего не оставалось, как ждать. А Енка трогала игольчатые ветви тонкими пальцами и что-то тихонько напевала.
– Ах, как же чудесно! – воскликнула наконец она и закружилась, запрокинув голову. – Ник, как же чудесно! Ты живешь в сказке! – и, остановившись напротив него, спросила,