– Личная неформальная совесть профессиональному спортсмену нужна? – спросил я.
– Профессионализм, – ответил Марк, – это, прежде всего, профессиональная совесть. Она не должна исключать личную совесть, но профессиональная порядочность должна доминировать. Назовем ее чувством спортивного достоинства. Мне должно быть совестно, скажем, подвести мою команду. Для команды моя победа важней, чем личные мои моральные угрызения по поводу того, что я обманул соперника. Обманул в пределах правил. А за их границами – назову вещи своими именами – не пойман, не вор. Мое спортивное достоинство требует, чтобы я обеспечил победу сборной страны по рапире… Воров не осуждаю. Понимаю их. Сам, правда, не ворую. (Смеется). Я слишком осторожен. Надеюсь, ты не забыл, кто для меня образец человека. Виталий Андреевич – человек осторожный.
Из «Расширенной автобиографии» Марка:
«Начиная общаться с Аркадьевым, не только спортсмены, но и обычные люди к нему просто прилипают. Сколько всего он знает, как великолепно точно он мыслит и говорит! Например, по поводу слова «смотреть» он коротко заметил: «Одни «смотрят», другие «видят», третьи «понимают». А четвертые, это самое высшее качество, – «предвидят». В предвидении ум работает вместе с интуицией»… Виталий Андреевич научил меня учиться. Особенно на неудачах».
Мидлер об Аркадьеве:
«Я, может быть, единственный из учеников Виталия Андреевича, кто встретился с ним в бою. Я тогда уже чувствовал себя очень преуспевающим и сильным и сразу повел 4:0. Казалось, бой уже мною выигран. Но Виталий Андреевич, олицетворение выдержки и спокойствия, все же переиграл меня – 5:4. Тонкий, гибкий тактик, он терпеливо тщательно ставил мне тактические ловушки одну за другой. И вот именно тогда я понял, что фехтование – это не только выпады и взрывы скоростей. То был наглядный урок тактики».
Одна из характерных черт Аркадьева – он в каждом человеке и в каждой ситуации находил положительные стороны. Но то, что говорил и писал Виталий Андреевич, не было комплиментарно. Скорее это заинтересованный, но спокойный, сбалансированный взгляд на объект рассмотрения. «Марк Мидлер, – пишет Аркадьев, – атлетически развитый спортсмен, который сочетал в себе волю и мощность с тонкой и прочно поставленной техникой. В бою он стремился к максимальной надежности, что придавало характер холодной рассудочности и некоторой сухости всей его манере ведения боя. Уловив в движениях противника момент, подходящий для внезапного нападения, Марк садился в засаду, поджидая очередного возникновения подобной ситуации. При этом часто пропускались другие моменты для атаки, требующие экспромтных действий. В это время он походил на зверя в засаде, не допускающего риска потерять добычу.