– Я боюсь, – сказал Пао, весь дрожа.
– Только потому, что ты еще молод да зелен, – заявила София, припоминая, что сама была еще младше, когда впервые взяла в руки оружие. – И я когда-то была такой, и ты вырастешь и окрепнешь. Не думай, что мы пойдем за ними прямо завтра! Тебя надо научить обращению с мечом, молотом, луком – сколько ж ты донимал этим меня и моего Лейба! Нужно сделать из тебя воина!
Она была уверена, что это его подбодрит, но мальчик просто лежал спиной к огню и смотрел в темноту между можжевельниками. Повязка уже промокла насквозь. Глянув на Мордолиза, София поняла, что хилый собачий самоконтроль до последней капли уходит на то, чтобы не лизать влажную ткань.
– Ты особенный, Пао Пастушок, – сказала София. – Ты не похож ни на кого на свете. Тебе выпала великая участь, мальчик, судьба стать тем, кто изменит мир, кто улучшит Звезду. И ты сделаешь это мечом. Волшебным мечом. Таково твое предназначение.
Это его зацепило. Мальчик обернулся, болезненно поморщился, и Софию замутило от выражения отчаянной надежды на пятнистом от теней лице.
– Волшебный меч? Мое предназначение?
– Именно так, – кивнула София, чувствуя, как Мордолиз буравит ее жадным взором, но отказываясь смотреть на него. – А как думаешь, почему ты выжил? Почему Мордолиз принес тебя ко мне? Ты очень особенный мальчик, Пао, и твой отец доверил мне присматривать за тобой: дождаться, когда ты достаточно подрастешь, и уж тогда научить тебя искусству меча. Натаскать, чтобы ты избавил Звезду от демонов, восстановил мир и все такое прочее дерьмо.
– Мой отец… – прошептал Пао. – Но вы же всегда говорили, что он тупая пьяная сволочь, потому-то мама и выгнала его из деревни.
– Конечно, я так говорила, – согласилась София, отмечая, как похожи густобровые широконосые лица мальчика и его никчемного папаши. Он вырос бы точно таким, как отец. Может, еще и вырастет, подумала она, хотя с трудом в это верила. – Я пыталась научить тебя хоть какой-то скромности этими сказками, понимаешь? Да все без толку. Ведь не могла же я прямо сказать, что он на самом деле великий рыцарь и однажды я возьму тебя на поиски его удивительного меча? Ты и так-то мне покоя не давал – уж и представить не могу, каким кошмаром ты стал бы, скажи мы тебе правду.
– Я бы не… – Глаза Пао были полуприкрыты; мальчик уплывал в некую темную глубину, и только время покажет, сон это или смерть. – Мама…
Ветер вздул сноп искр, угли замерцали, и София, сунув молот обратно в рюкзачную петлю, подложила дров. Пао дрожал на голой каменистой земле, и веки были стиснуты так же плотно, как челюсти. У нее только один спальник, и если отдать его мальчику, то к утру он пропитается кровью.
Мордолиз поднялся со своего места у огня, подошел к ней и потянулся вечно жадным языком к ее расслабленно свисающей руке. София, смотревшая на мальчика, оцепенело позволила псу слизывать кровь, а когда он закончил, протянула вторую руку.
– А