Европа. Борьба за господство. Брендан Симмс

которого можно было бы финансировать войны против гуситов, турок и, все чаще, против французов.[16] При этом империю также охватил кризис идентичности. Она притязала на то, чтобы считаться оплотом христианского мира в целом, и в ней проживали люди многих «национальностей», в том числе говорившие на французском, голландском, итальянском и чешском языках, но большинство подданных считали себя немцами и говорили на различных диалектах немецкого языка. О Германии как об отдельном государстве тогда речи почти не было, но примерно с 1450 года к названию «Священная Римская империя» стали прибавлять слова «германской нации».[17]

      В этой книге будет показано, что Священная Римская империя и наследовавшие ей государства находились в центре европейского равновесия сил и выросшей из него мировой системы. Именно там пересекались стратегические интересы великих держав. В дружественных руках эта территория могла обеспечить решающий перевес, а в руках агрессора сулила смертельную угрозу. Поэтому положение дел здесь заботило Англию – поскольку империя являлась фундаментом «барьера» исторических Нидерландов, который защищал южное побережье острова от нападения с моря, и была ключевым условием европейского баланса сил; Испанию – поскольку власть над империей означала императорский титул и рекрутов, а сама империя была «хинтерландом»[18] для Испанских Нидерландов; Австрию позднее – по тем же самым причинам; Францию – поскольку империя служила буфером и одновременно виделась лакомым куском для завоевания; Пруссию – поскольку империя представляла собой отличный плацдарм для броска на восток или на запад; Соединенные Штаты Америки в начале двадцатого века – по причине «заигрываний» кайзера с Мексикой; позже США и Советский Союз полагали своей главной целью либо завоевать эту территорию, либо не допустить ее покорения противником.

      Империя и наследовавшие ей государства также являлись основным источником политической легитимности для любого, кто собирался говорить от имени Европы. На протяжении сотен лет ведущие претенденты на эту роль искали возможность накинуть на себя мантию императора Священной Римской империи и присвоить наследие Карла Великого. Среди них были Генрих VIII, Сулейман Великолепный, Карл V, французские короли от Франциска I до Людовика XVI и, наконец, Наполеон Бонапарт, который серьезно задумывался над этим; очевидны и «отголоски» империи в гитлеровском Третьем рейхе, а Европейский союз возник в том же месте и на тех же идеях, пусть в них вложили совершенно иное содержание. Коротко говоря, Священная Римская империя за последние 550 лет неизменно притягивала к себе европейских лидеров, даже тех, кто не лелеял имперских амбиций; все понимали, что борьба за господство в Европе решается на территории империи и наследовавших ей германских государств. Об этом прекрасно знали Елизавета I, Кромвель, Мальборо, оба Питта, Бисмарк, верховное командование союзников времен Первой мировой войны, Франклин Делано Рузвельт, Сталин, Горбачев, русские,