В результате более глубокого проникновения в теорию и практику дзэна открывается особый уровень сознания, который можно назвать «систематически ненамеренным». Это уровень, в котором даже такое заявление как «Я вижу гору», к примеру, обозначает особое состояние осознавания такого рода, где один и тот же контекст может быть выражен четырьмя различными взаимозаменяемыми предложениями:
«Я вижу гору» (1),
«Гора видит меня» (2),
«Гора видит гору»(3),
«Я вижу себя» (4).
Ненамеренный уровень сознания, как скоро мы имеем дело с дзэном, таков, что эти четыре предложения синонимичны друг другу. До тех пор, пока эти предложения воспринимаются как синонимы, Вы пребываете в ненамеренном уровне сознания. Далее, в ненамеренном уровне сознания, эти же синонимичные предложения могут быть сведены до одного слова «Гора!», а это слово, опять таки, легко может быть заменено единственным словом «Я».
Итак, мы проследили, как первоначальное предложение «Я вижу гору» сведено в единственную точку – «Я». Таким образом актуализированное «Я» скрывает в себе все варианты заявлений, прошедших перед нами, так что оно может в любой момент раскрыть себя как «Гора!» или в форме одного из четырех полных предложений. В какой форме оно не появилось бы, это ни что иное как чистое ненамеренное сознавание, чистое сознание вместо сознания чего-либо. Здесь нет ничего объективизированного. То, что дзэн определяет как истинную самость или абсолютное эго есть ни что иное как Я, актуализированное в таком уровне сознания, как непосредственное самовыражение этого же самого уровня.
Я жидкий блеск икон в дрожащих струйках дыма,
Я шелест старины, скользящей мимо,
Я струйки белые угаснувшей метели,
Я бледные тона жемчужной акварели.
Далее мы продолжим освещение темы эго в том же ключе, но на примере творческого переживания состояния исчезновения эго или его слияния с предметом творчества.
Представим себе художника, сидящего в спокойном созерцании, интенсивно концентрирующего сознание на идеальном образе бамбука. Со временем он начинает ощущать в себе ритмичную пульсацию энергии, поддерживающую жизнь в бамбуке, делающую бамбук бамбуком, и, постепенно согласуясь с пульсацией жизненной энергии, пронизывающей весь комплекс его сознания и тела. В конце концов наступает момент полного соединения, в котором уже не остается различий между жизненной энергией художника и бамбуком. Не остается и следа в сознании художника о себе как об отдельно самосуществующей личности. Здесь есть лишь актуализация бамбука. Чувство, охватывающее художника, в данный момент есть ни что иное как сатори, при котором он как