Это произвело впечатление. – …А не боитесь? – после некоторой паузы уважительно поинтересовался лысый Игорь. – Чего? – усмехнулся шахтёр. – Жулья, например. – Какого ещё? – на этот раз морщинистое грубое лицо шахтёра вытянулось от удивления. – Поездных воров – уточнил очкастый. – «Майданники», кажется так их называют. Большие спецы по вагонной тяге, я слышал. – Ну уж дуля им! – пролетарий подземного труда сложил из пальцев соответствующую фигуру. – Вначале пусть вот этого отведают. Шахтёр потряс в воздухе пудовым кулачищем с синими вытатуированными буквами «ГЕНА» на волосатых пальцах и грозно прорычал. – Я за эти бумажки здоровье в забое гроблю! У нас мужички, если и дотягивают до пенсии, то очень недолго за государственный счёт шикуют. Так что пусть только попробует какая блатота поганая меня моих кровных лишить! За-ши-бу!
И на счёт курорта шахтёр Гена опасений не испытывал. Никто не посмеет залезть в карман рабочему человеку или как-то обмануть его. Ведь при нынешнем министре МВД Щёлокове милиция обеспечивает образцовый порядок в любимых местах отдыха советских граждан. Конечно, в «Известиях» или в «Правде» об этом не напишут, зато сарафанное радио докладывает народу, что в период летних отпусков «органы» вычищают из Крыма разные уголовные элементы. Совсем как в прошлом году в Москве, когда в преддверии Олимпиады все, кто мог испортить людям праздник, были отправлены из столицы за сто первый километр. – Так что Крым сейчас самое безопасное место в СССР! – заверил всех шахтёр. – Это верно – охотно согласилась с ним супруга очкастого.
Так за разговорами под весёлый перестук колёс время бежало почти незаметно. Хотя в вагоне было душно и пахло туалетом, но Мазаев этого не замечал. Ведь если последние пять лет своей юной жизни ты обретался почти исключительно в общагах, то отношение к комфорту у тебя неизбежно сложиться философски-терпимое. Его увлекло чувство единения с ещё недавно чужими ему людьми. На время они стали словно одной большой семьей, собравшейся за родственным