– Не люблю смотреть, как едят женщины. Я довольно часто наблюдал это зрелище в последнее время и хочу от него отдохнуть. Увольте, Ли. Я оставляю дам на ваше попечение. И не пытайтесь меня убедить, что дело обстоит иначе. Поглощение пищи – процесс такой же некрасивый, как пищеварение и прочие процессы, проистекающие в организме. Вас это не смущает и прекрасно. Рад за вашу устойчивую психику…
Вскоре от Трелони пришла весточка: он задерживается, дабы помочь женщинам переехать обратно в Пизу. Миссис Уильямс против кремирования не возражала. Но прах мужа собиралась отвезти в Англию, «где она, видимо, и останется, так как в Италии ее ничего не держит, а, напротив, напоминает о печальном событии», – писал Эдвард Байрону.
Прошла еще пара дней. К сожалению, начавшиеся неприятности не закончились. Постоянно отсутствовавшие дома отец и сын Гамба не сумели доказать тосканским властям, что их не за что высылать.
– Они опять вляпались в историю, – пожаловался Джордж вернувшемуся из Пизы Трелони. – Драчливость у них в крови. Я пытался уговорить Руджеро пересидеть сложные времена и не лезть на рожон. Последняя стычка, в которой я сам вынужденно принял участие, произошла в марте. Тогда нас великодушно простили. Но сейчас дело поворачивается не так, как хотелось бы.
– Вспыльчивые люди, – нашел объяснение Трелони. – И вы, мой друг, чем-то похожи на них. Ваша дружба возникла не на пустом месте.
– Согласен, – кивнул Джордж. – Как бы то ни было, теперь отъезд в Геную представляется делом решенным. Гамба дали всего два дня на сборы. Я бы не хотел покидать Пизу, эту виллу, которая пришлась мне по душе. Однако оставить графиню я не имею права да и не хочу. Придется последовать за ними.
Джордж попытался отсрочить отъезд Гамба, но безуспешно. Им временно разрешили проживание в Люкка. Когда-то этот город по влиянию и красоте превосходил саму Флоренцию. Теперь былое величие угасло, и только прекрасные здания и площади напоминали об ушедшей славе. Несмотря на условия развода с мужем, Тереза осталась с Байроном под одной крышей.
Без шумного семейства Гамба дом опустел. И даже Ханты стали вести себя тише: Ли работал над первым выпуском «Либерала», Марианна привыкла к Терезе, и ругаться с ней стало неинтересно. Единственное, что развлекало Джорджа, – это позирование молодому американскому художнику, пытавшемуся рисовать его портрет для Академии искусств, и ежевечерние прогулки верхом. Вместе с Трелони они приезжали к заброшенному сараю и соревновались в стрельбе по самодельным мишеням.
Жизнь в Пизе словно замерла. Джордж ждал решения по поводу похорон своих друзей. Ему не хватало бесед с Перси, споров, планов, которые они пытались строить.
– Нелепая смерть, – говорил он. – Предчувствие, ожидание чего-то страшного, неминуемого мучают меня теперь больше, чем когда-либо.