– Давай, посмотрим, что получится, – кивнула Сидни.
Я уселся и принялся просматривать книгу. Минут за пятнадцать я уловил смысл и стал пробегать глазами страницу за страницей, диктуя только то, что считал жизненно важным для сюжета. Сидни печатала под диктовку.
По сей день я не знаю, что заставило ее помочь мне. То ли она поняла, что я действительно попал в безвыходную ситуацию, то ли ее тронуло отчаяние в моем взгляде. Важно одно: она провела за машинкой весь день.
Часы словно взбесились. Стрелки так и бежали. Мы дошли только до середины романа, когда Сидни сказала:
– Уже четыре.
Я попробовал читать и говорить в два раза быстрее.
К тому времени как я закончил диктовать тридцатистраничный синопсис, двухстраничное изложение и краткую рецензию, было ровно без десяти шесть.
Взяв у Сидни последнюю страницу, я с благодарностью сказал:
– Если я могу что-то для тебя сделать…
– Ленча будет достаточно, – улыбнулась она.
Я поцеловал ее в щеку, сунул страницы в пакет вместе с книгой и умчался. Я бежал всю дорогу до студии Селзника и ворвался в двери без одной минуты шесть. За столом сидела та же женщина.
– Меня зовут Шелдон. Я к секретарю мистера Селзника.
– Она вас ждет.
Шагая по коридору, я уже был уверен, что это только начало. Я знал, что сам Селзник начинал чтецом в «МГМ», так что у нас найдется о чем потолковать.
Селзник возьмет меня в штат. У меня появится свой кабинет. Погодите, что будет, когда Натали и Отто узнают, что я на него работаю…
Когда я вошел, секретарь взглянула на часы.
– А я уже начала волноваться, – заметила она.
– О, что вы! – бесшабашно отмахнулся я, вручая пакет.
Секретарь наскоро просмотрела синопсис.
– Прекрасная работа, – похвалила она и протянула мне конверт. – Там десять долларов.
– Спасибо. Я готов написать следующий синопсис, когда только…
– Мне очень жаль, но наш штатный чтец завтра вернется. Мистер Селзник обычно не берет чтецов со стороны. Честно говоря, вам позвонили по ошибке.
– По ошибке? – растерялся я.
– Да. Вас нет в нашем списке чтецов.
Значит, меня никогда не возьмут в команду Дэвида Селзника и мы никогда не поговорим по душам о начале его карьеры. Этот безумный день был началом и концом. Но, как ни странно, я ничуть не расстроился. Наоборот, ощутил нечто вроде счастья. Почему? Я понятия не имел.
В пансионе меня уже поджидали жильцы.
– Видел Селзника?
– Какой он?
– Тебя взяли?
– Это был потрясающий день. Очень интересный, – заявил я и ушел к себе.
На столе лежал автобусный билет. Символ моих неудач, означавший возврат к гардеробам, аптеке и парковкам. К той жизни, от которой я, как мне казалось, сбежал навсегда. Но сейчас снова оказался в тупике. Я долго держал билет, борясь с желанием разорвать его. Как можно превратить провал в успех? Должен же быть способ! Должен!
И тут меня осенило. Я позвонил домой. К телефону подошла Натали.
– Привет,