Какое дерево росло в райском саду? 40 000 лет великой истории растений. Ричард Мейби

или иначе, вид A. gregorii полностью натурализовался – до такой степени, что австралийцы называют его особым словом «боаб» (иногда «бооб»). Один примечательный экземпляр этого вида, как считается, обладает странной и печальной историей. Боаб-тюрьма близ Дерби-харбор в Западной Австралии от природы имеет форму котла, в каких, по преданиям, каннибалы варили миссионеров. Однако легенды рассказывают о нем совсем другое. Возможно, сначала это было место погребения аборигенов, а затем в мрачные времена после европейской колонизации по иронии судьбы здесь держали арестантов-аборигенов – скованные одной цепью, они ждали последнего марш-броска до местного суда (см. рис. 8 на цветной вклейке). Когда в 1916 году исследователь Герберт Базедов разобрал мусор, накопившийся внутри ствола, то обнаружил выбеленные человеческие кости и череп с пулевым отверстием. Снаружи дерево покрыто автографами и граффити – и само оно словно округлый символ, чье происхождение и смысл едва ли удастся расшифровать.

      5. Большие деревья. Секвойи

      Жители Нового Света не питали ни малейших сомнений в том, что деревья могут быть необычайно древними, с тех самых пор, как в 1852 году землекоп Объединенной водяной компании Огастес Т. Дауд лицом к лицу столкнулся с калифорнийским «Большим Деревом»[35]. Этот эпизод странным образом повторяет встречу Адансона с баобабом: Дауд был на охоте и буквально уткнулся носом в невообразимо огромный ствол – он стократ превосходил гризли, которого охотник выслеживал. Дерево было 50 футов (15 метров) в обхвате, а вершина едва виднелась в небе. Дауд был первым белым человеком, увидевшим исполинские секвойи в долине Йосемити. Однако на уме у нищих местных лесорубов и шахтеров, населявших убогие деревушки в долине, было отнюдь не сверхъестественное долголетие деревьев и не величие американской природы. Они видели в них добычу – деревянное золото. Охотничьи инстинкты переселенцев заставили их относиться к деревьям, по выражению Саймона Шема, как к «трофеям: их следовало ободрать и подвесить на всеобщее обозрение ради похвальбы и наживы».

      Летом 1854 года другой бывший рудокоп Джордж Гейл, вдохновившись, вероятно, успехом шоу уродцев Финеаса Барнума, решил, что на чудовищных размерах этих деревьев можно нажиться. Он выбрал самую большую секвойю – 90 футов в обхвате (27 метров), она даже называлась «Мать Леса», – и проделал экстраординарную лесоповально-хирургическую операцию: ободрал на нем кору на высоту 116 футов (35 метров). Куски коры он отправил морем в Нью-Йорк, а там снова собрал из них полый цилиндр и выставил как растительную диковину – посмертную маску живого дерева-великана. Однако публика решила, что это мистификация и Гейл склеил кору нескольких деревьев, поэтому мечты его рассыпались в прах.

      Между тем в Калифорнии, в Калаверас-Гроув, где были обнаружены первые Большие Деревья, о подобном городском цинизме и не слыхали. Эксплуатация секвой не регулировалась никакими законами, и было устроено что-то вроде древесного зоопарка. Первые