В 1993 году Самуэль Хантингтон, директор Гарвардского Института Стратегических Исследований, опубликовал программную статью, которая называлась «Столкновение цивилизаций?» (именно, с вопросительным знаком), в которой рассматривались варианты возможных будущих конфликтов, угрожающих миру во всем мире. В присущей ученому гипотетической форме он писал: «Я предполагаю, что теперь основной источник конфликтов в современном мире будет лежать не в идеологии или экономике. Фундаментальные расхождения в человечестве и причины конфликтов будут носить скорее культурный характер. …Столкновение цивилизаций определит мировую политику. Границы между цивилизациями превратятся в линии будущих битв…
В классовых или идеологических конфликтах прошлого ключевым вопросом было: “Ты на чьей стороне?”, и человек мог выбрать сторону или даже перебежать на другую. В конфликте цивилизаций вопрос ставится иначе: “Ты кто?” – и человек больше не волен в ответе. Между тем, неблагоприятный ответ, как мы знаем из опыта Чечни, Боснии или Судана, может означать пулю в лоб». (Здесь не помешало бы ему вспомнить, что именно такая ситуация уже осуществилась на пятьдесят лет раньше для евреев Европы…)
Хантингтон констатирует наличие непреодолимого разрыва в понятиях между большими культурными общностями, такими как Ислам и Христианство, Китай (конфуцианство) и Индия, Япония и США, и предсказывает возможность перерождения этих различий в глобальные конфликты при будущем дележе ресурсов. Он предлагает различать «Западную», Конфуцианскую, Исламскую, Индуистскую, Славяно-Православную и другие цивилизации. Из них только Славяно-Православная обнаруживает время от времени склонность (очень нестойкую, впрочем) отчасти солидаризоваться с технологически и психологически доминирующим Западным обществом, остальные, так или иначе, становятся ему все более враждебны.
Западные люди часто склонны рассматривать свою цивилизацию как универсальную, наиболее соответствующую чаяниям всего человечества. Такое впечатление и впрямь может возникнуть при виде того, как охотно люди во всех странах перенимают западные технические усовершенствования и бытовые удобства. Такое впечатление очень многим казалось верным и в СССР в первые годы перестройки. Однако на более глубоком уровне включаются мощные механизмы отчуждения, которых западный человек, как правило, не понимает и недооценивает. Коренные западные идеи персонализма, свободы и ответственности, равенства возможностей, демократии и свободного рынка, власти закона и человеческих прав, объективности и «честной игры», благодаря которым достигнуто западное техническое превосходство, очень редко вызывают широкие симпатии в мусульманском или конфуцианском мирах.
Так называемая глобализация и увеличение интенсивности международных контактов не столько смягчают существующие конфликты, сколько повышает вероятность возникновения новых. В частности, внедрение элементов западной демократии