Иногда я задаю на семинарах вопрос:
– Почему телесные удовольствия более распространены и более почитаемы, чем интеллектуальные или духовные наслаждения? Ведь разум у человека развит лучше тела, мозг постоянно улавливает и перерабатывает гигантские объемы информации, в то время как у большинства людей физические возможности используются едва ли на треть?
Шуму, обычно, этот вопрос вызывает много. Споры длятся иногда по нескольку дней. Вопрос действительно непростой, и у него есть множество толкований и аспектов. Но, если выделить главное, то дело, наверное, заключается в уровне готовности систем, реагирующих на интеллектуальные и физические раздражители.
Тело находится в большей «боевой готовности», чем разум, и поэтому легче и острей реагирует на удовольствия. Причина кроется в степени контроля человека над его системами. Физиологические процессы протекают в нас автоматически; мы не заставляем желудок переваривать пищу, почки – вырабатывать кровь, а легкие – вдыхать воздух. Они живут сами по себе, и потому уровень их реагирования высок.
Чтоб почувствовать духовные наслаждения, необходимо манипулировать интеллектуальной системой, которая не работает автоматически, а подчиняется личности человека. Для ее «раскачки» необходимо приложить усилия. Отсюда, кстати, можно понять, где главное в нас, а где второстепенное. То, что Космос поставил на автоматическое самообслуживание и вывел из круга управления, видимо, не нуждается в нашем вмешательстве и, следовательно, не есть главное. То же, над чем мы должны работать: улучшать и совершенствовать, полностью подчинено нашей власти и является главным в человеке.
Но как приятно после ужина дремать в мягком кресле, вытянув ноги возле теплого листа. Моя подводная лодка, покачиваясь, отдает швартовые и начинает медленный круг над спящей Одессой. По рыбам, по звездам…
Д-р-р-р, опять телефон. Лора, небось. Точно, она. К девяти? Замечательно! Да, в холле. Устал. И вам. Спокойной ночи.
Мягкие волны сна еще качают мое тело, но голова уже над поверхностью. Сколько же я спал? Восемь минут. Что ж, пора приниматься за дело.
Д-р-р-р, телефон. Это еще кто, вроде все уже отзвонили!?
– Привет, братан, с приездом.
– Простите, с кем имею честь?
– Не узнал, значит? Нехорошо забывать родственников, особенно близких.
–И все-таки, уточните, пожалуйста.
– Да Филя это, Филя, совсем ты от коллектива отбился.
А-а, Филька! Действительно, есть у меня такой родственник, единственный, оставшийся в Одессе. Его мать – моя тетя, дочь погибшего на фронте сына прадеда Хаима. Мы почти ровесники, в детстве даже дружили, но потом, годам к тринадцати, разошлись; каждый занялся своим делом. Он постоянно маячил на окраине моей жизни, почти никогда не оказываясь близко к центру. Братом он меня не называл. Это что-то новое.
– Привет, Филька! Действительно, не узнал, богатым будешь. А кто тебе сообщил