– Иди-ка, дед, отсюда, здесь не подают.
– Простите, – сказал Данилов, – а где, собственно, ваша скрипка?
Инвалид осмотрел Данилова, оценил, видимо, его тихую интеллигентную натуру и сказал:
– А за дверью. Здесь с ней не протолкаешься.
Только что Данилов был в воспоминаниях о Кореневе и разговоры инвалида воспринимал рассеянно, краем уха. Теперь он шел за ним в волнении, почти наверняка знал, что ему покажет инвалид. На воздухе инвалид поманил Данилова за угол бани, тут на мерзлой земле, дурно к тому же пахнущей, Данилов увидел свой альт.
То есть сначала он увидел старый потертый футляр, но инвалид неловко открыл футляр, альт и обнаружился.
– А платок где? – заикаясь, спросил Данилов.
– Какой платок? Какой еще платок? – удивился инвалид, но отвел глаза.
– Там платок был, – сказал Данилов, стараясь говорить спокойнее.
– Никакого платка! Никакого платка! – сердито забормотал инвалид. – Не хочешь скрипку брать – не бери!
Было ясно, что инвалид завладел платком, но теперь он, ворча, стал закрывать футляр, да и о платке ли стоило беспокоиться Данилову! А он не знал, что ему делать. Заявить инвалиду, что это его, Данилова, инструмент и, выхватив альт из рук отставного проводника, уйти с ним или убежать? Инвалид сейчас бы поднял крик, и публика из пивного буфета, не разобравшись, в чем дело, бросилась бы с удовольствием за Даниловым и его самого, несомненно, помяла бы, и альт, уж точно, искалечила бы до потери звука. Вести же инвалида в милицию, в пятьдесят восьмое отделение, что возле магазина «Диета», тоже было предприятием неверным – инвалид с альтом мог утечь по дороге. Оставалось – альт выкупать.
– Сколько вы за него просите? – сказал Данилов.
– За кого – за него?
– Ну, за нее…
– Сколько, сколько! Сколько стоит. Поллитру.
– Ладно, – сказал Данилов.
Он стал рыться в карманах и нашел рубль с мелочью. «У меня же были деньги, – растерянно думал Данилов. – Я же с деньгами вышел…» И тут он вспомнил: да, деньги у него были, но он их отдал вдове Миши Коренева.
– Вы знаете, – в волнении сказал Данилов, – четыре рубля у меня не набираются…
– Ну хорошо, – сжалился инвалид. – Гони три шестьдесят две, и ни копейки меньше. И так без закуси остаюсь.
– У меня всего рубль с мелочью…
– Ну нет! – возмутился инвалид, поднял инструмент и держал его теперь под мышкой. – За такую-то большую скрипку! Это на самый дерьмовый портвейн! Сам и пей!
Данилов взял инвалида под руку, заговорил ласково:
– Знаете что, поедемте ко мне домой. Тут всего-то дороги на полчаса. Я вам на десять