Когда Неманя был маленьким, выдумывать было легче. Пока Дара рассказывала ему такие истории, отец мог быть для него кем угодно, от принца до лётчика. Сын рос, и мать остановилась на полуправде, сказав, что его отец – врач, а о том, где он живёт, выражалась неопределенно. В действительности отец жил всего лишь в километре от своего сына.
Дара спокойно жила до недавнего времени, пока Неманя не начал задавать конкретные вопросы. Он стал злым, неуверенным в себе и растерянным. Дара боялась, что сын отдалится от неё.
Сложно было притворяться, будто бы всё в порядке. Каждое утро сын встречал Дару взглядом, полным презрения. Всматриваясь за обедом в его лицо, Дара читала в его глазах упрёк и даже отвращение.
– Ты можешь не чавкать во время еды? – прерывал он обед своим ворчанием. Неманя смотрел на её рот и пожелтевшие зубы, поэтому Дара и жевала еле-еле. – Почему ты не сходишь к зубному? – спросил Неманя вместо того, чтобы снова вспылить. Он думал о том, почему его мать выглядит неряшливой и не такой ухоженной, как другие женщины.
Из-за этого Даре кусок в горло не лез. Она прекращала есть. Дара вставала из-за стола и уходила на кухню будто бы для того, чтобы выпить воды, и там задыхалась от слёз и беспомощности.
Неманя часто провоцировал её своими грубыми ответами. Дара сдерживалась, как могла.
Ситуация ухудшилась, когда его обозвал школьный приятель, который, получив встрепку, сказал Немане: «Ты жалкий выродок!»
После этого Неманя начал открыто упрекать мать.
Ночью Дара просыпалась и прислушивалась, как Неманя ворочается во сне. Она следила за его сном и всегда знала, когда сын не спит. Дара ждала, пока Неманя заснет, почти не дыша, чтобы слышать каждый его вдох. Когда он успокаивался и начинал дышать равномерно, Дара уже не могла заснуть до самого рассвета.
Дара вспомнила, сколько раз она сама мысленно упрекала свою мать за её простоватость и неухоженность.
Какое заблуждение: верить в то, что ты будешь лучше своих родителей, и тебя не коснется осуждение собственного ребёнка!
Когда-то давно Дара стала презирать своих родителей.
Она верила, что станет лучше них.
Что рассказать Немане о его отце?
Закрыв глаза, Дара и по сей день вздрагивала при одной лишь мысли о нём.
Лучше всего она помнила его выбритое лицо, мягкое и гладкое, с ароматом «особого» парфюма, мужского, терпкого, с запахом табака и лимона. Дара часами не мыла руки и лицо, чтобы вдыхать тот запах, оставшийся после расставания. Она приносила его на свою подушку, в скромно