Выдержать соблазн, чтобы не отковырять кусочек горбушки, было просто невозможно. Краюху такого хлеба, смоченную подсолнечным маслом и чуть присыпанную солью, можно было смаковать почти полчаса. Это было самое настоящее пиршество, и забыть его невозможно.
Как я чуть не утоп
На реке Вологде под Соборной горкой каждое лето строили купальню, или «купалку» – так мы ее называли. Там была «ванна» с плавательными дорожками. Вышка для прыжков в воду (на 3 и 5 метров). Кроме того, всегда имелся «лягушатник» – тоже наше название, – где малышня, не умеющая плавать, могла порезвиться. Купальщиков было всегда полно.
В самом раннем детстве при «купалке» была раздевалка, типа гардероб. Она казалась уютной, возможно, из-за цветных стекол в больших окнах. Мы забирались в нее погреться в особо холодные дни. Хотя, казалось бы, зачем в холод купаться? Однако вологжане холода не боялись никогда. Я писал, что конец учебы в начальных классах был 19 мая. То есть с 20 начинались летние каникулы. А раз летние каникулы начались, то лето считалось начавшимся, и мы дружно шли купаться. Вода была еще холодная, иногда просто ледяная – еще не спала вода после весеннего половодья. Кстати, «купалку» в мае еще только начинали ладить, купались мы и без нее – ныряли с плотов, что было занятием опасным, но очень интересным.
Так вот, согреться можно было только у костерка или между бревен, которые только что вытащили из разобранных плотов. Мы забирались в любые углубления между бревен, чтобы укрыться от пронизывающего весеннего ветерка, но если уже светило солнышко, то этого было достаточно.
На «купалке» в жару собиралось столько народу, что боны – дощатые плавающие настилы – погружались частично в воду. Помню, что я был в один из жарких погожих дней в «лягушатнике» и еще не умел плавать. Учился плавать я, как и все, с помощью наволочки от подушки. Ее можно было легко наполнить воздухом, при этом объем воздуха можно было изменять в соответствии со своим весом и уменьем плавать.
В тот раз я уже искупался и собирался идти в раздевалку погреться. Пробираясь между купальщиками, я увидел, что одному из мальчишек повезло – он оглушил крупную густеру, ударив проволочным прутом по воде. В то время таких «рыбаков» почему-то было много. В чем был резон добывать десятки, а может быть сотни мальков, до сих пор не понимаю. Но эта оглушенная рыбина казалась большой, да еще и азарт рыбака прибавлял прыти. Короче, взмахнул я наволочкой, наполнил воздухом, да и сиганул за рыбой в воду.
А там нет дна! Наволочку из рук вырвало – я к такому повороту событий не был готов. В рот полилась вода, сквозь желтовато-зеленую воду я увидел солнце, но выбраться на воздух, на солнце, не удавалось. Я изо всех сил колотил по воде руками, но мог лишь изредка выныривать и жадно хватать ртом воздух. На мостках вокруг стояли зеваки, и никто не бросался мне