«Шеф сейчас имеет большой зуб на Савельева – это раз, Стас работал с ломбардами – это два, Арон Израилевич, ломбардщик, оказал Степанычу какую-то таинственную услугу – три. Вывод: надо поговорить с Савельевым, что тут к чему. Я же сама его в эту историю впутала, теперь надо предупредить парня. А то слишком отчаянно себя ведет».
Стас в последнее время все время мотался в Чуковский и обратно. Если история с медными валами и кредитом в «Старт-банке» благополучно завершилась, то свирепствовавшая налоговая проверка и другие события вокруг предприятия Кайгородова накручивались одно на другое с все возрастающим напряжением. Когда ему позвонила Ольга Кузнецова, он только прилетел в Москву. Прикинув все свои дела на сегодняшний день, он предложил встретиться вечером, поужинать и заодно узнать, что её так встревожило.
– Ты, Стас, орёл, конечно, такую комбинацию провернул, – начала Ольга, – но я начинаю за тебя беспокоиться. Видел бы ты, в какое бешенство пришел тогда мой шеф. Чуть весь свой кабинет не разнес. Я сама еле увернулась, неделю только по телефону с ним старалась общаться.
– Не переживай, у меня все под контролем, – отмахнулся Савельев. – Хотя я и немного занервничал, когда твой многоуважаемый шеф на меня целую охоту устроил. Но деньги мы все равно у него из-под носа увели и в ломбарды вернули. Хотя, похоже, меня тогда все-таки сдал кто-то из друзей евреев.
– Друзей евреев, говоришь, из ломбардов? – посерьезнела Ольга, в голове у неё окончательно сложились все части этой простой, в общем-то, головоломки, – фамилия Нудельман, Арон Израилевич, тебе ни о чем не говорит?
– Постой, постой, был там такой персонаж. Я его еще как еврея-тысячника опознал. Он один из всех отказался со мной работать.
– Этот Арон, растак его, Израилевич, пришел за кредитом в наш банк, да еще и права качает, а Василь Степаныч говорит, удовлетвори его, Оля, он мне услугу оказал. Вот, значит, какая это была услуга.
– Гад, ничего не скажешь, – согласился Стас. – Ну, так что мне теперь гоняться за ним с кулаками? Проехали.
– Ну, уж нет! Не проехали, – щеки Ольги порозовели, в черных глазах вспыхнули искорки, гнев делал её на редкость привлекательной.
Стас, в который раз отметил, насколько все-таки похорошела Кузнецова по сравнению с их студенческими годами. «Куда только мужики смотрят? – подумал Савельев. – Такая красивая, успешная женщина. Почему она до сих пор одна?» Он сам вдруг остро ощутил, что соскучился по Кате, они не виделись всего несколько дней, а ему показалось, что целую вечность.
– Знаешь, Савельев, ты мне друг все-таки, – продолжала тем временем Кузнецова. – И ты мне помог, с риском для жизни можно сказать. Поэтому я с этим Нудельманом разберусь, что бы там не обещал наш дорогой Василь Степаныч.
– Спасибо, Оля. Но мне кажется, что