Василий Иванович Семевский. Елизавета Николаевна Водовозова

брату, о своем житье-бытье. Тяжелая участь гувернантки известна каждому, а ей эту обязанность приходилось выполнять, имея при себе собственного ребенка, что уже оказывалось совсем невыносимым. Разговор на эту тему с Михаилом Ивановичем обыкновенно кончался тем, что он немедленно преподносил сестре десяток-другой рублей, так как даже из отрывочных ее ответов он получал конкретное представление о ее безвыходном положении. Но, протягивая руку помощи, он всаживал ей и нож в сердце. Она была женщиной очень религиозной и безумно любила своего мужа. Михаил Иванович нажимал сразу обе педали: «Вот, Сонечка, ты бы и попросила своего всеблагого господа бога, чтобы он образумил твоего благоверного… Пора ему опомниться, кормить свою семью, добыть какое-нибудь местечко». София Ивановна передавала мне подобные нотации брата, нередко рыдая, упрекая себя за то, что она не умеет отделаться от его расспросов какими-нибудь незначительными фразами, и обыкновенно добавляла что-нибудь в таком роде:

      – Ведь Миша на редкость доброй души человек! Но какой невыносимый характер! Его деньги жгут мне руки…

      У Михаила Ивановича были дурные отношения со всеми, с кем ему приходилось близко сталкиваться: его переписчицы, секретари, помощники – почти все страдали от его неуравновешенного характера. При этом особенно солоно приходилось тому, кто безропотно переносил его брань и издевательства и вынужден был, несмотря на это, продолжать у него работу. Одному своему секретарю-студенту он бросил однажды в лицо бумаги, в которых тот сделал какую-то ошибку или неправильно понял его требования. Секретарь, указывая на упавшие бумаги, произнес решительно и настойчиво:

      – Потрудитесь все это немедленно поднять и извиниться передо мной. Иначе я подам, куда следует, жалобу за оскорбление.

      Эти неожиданные слова поразили Михаила Ивановича. Его гневные вспышки обрушивались на многих, но он не привык получать отпора, и чаще всего потому, что имел дело с людьми, сильно нуждавшимися в заработке. Михаил Иванович знал, что и этот студент страшно наголодался, прежде чем получить у него работу. И вдруг такая гордыня!.. Не менее поразила его и угроза студента подать жалобу за оскорбление, – Михаил Иванович сильно опасался гласности и немедленно исполнил требование молодого человека.

      – Затем позвольте с вами навсегда распроститься, – отрезал его секретарь.

      Но Михаил Иванович схватил его за руки, начал горячо извиняться и умолял его работать у него по-прежнему. Молодой человек согласился. В первое время после этого Михаил Иванович действительно вел себя довольно сдержанно, но при новом столкновении начал упрекать его за гордость, которая, по его словам, комична, когда человеку нечего есть. Тогда студент окончательно ушел, несмотря на все клятвы Михаила Ивановича, что это больше не повторится.

      Однако проявление гордости подчиненных не исправляло характера Михаила Ивановича, но заставляло его проникаться к ним уважением и сердечным