– Да!
– Скажите, – выдержав паузу, продолжил голос, – а Николай Владимирович Савельев приходится вам?..
– Отцом, судя по отчеству. Что тут неясного? – с иронией произнес я. На миг я задумался о том, сколько тезок и однофамильцев живет в многомиллионном городе, но тут же вернулся к разговору. – Могу вас огорчить, он умер много лет назад.
– В таком случае разрешите представиться, полковник Москалев Сергей Валерьевич, главный врач военного госпиталя номер семь. Ваш отец жив и находится у нас. Но… – Последовала пауза. – Состояние его оценивается как крайне тяжелое.
Странно, но я уже не сомневался, что речь идет о моем отце. В первый миг я, конечно, обрадовался – я ведь много лет искал его, не веря в то, что он умер. Но тут же узнал о тяжелой болезни, что совершенно выбило почву у меня из-под ног. Обрести и потерять одновременно – это было уже слишком. Меня бросило в дрожь, я вжался в кресло и перестал дышать. На мое раскаленное эмоциями сердце будто плеснули ледяной воды. Самое страшное происходило сейчас у меня внутри – маленькая трещинка медленно поползла в сторону души и замерла на пороге святая святых.
– Что вы хотите сказать? – спросил я.
– Пока только то, что вы услышали, – довольно холодно отчеканил голос в трубке. И умолк.
Я по-прежнему чувствовал выжигающую внутренности боль и едва смог перевести дыхание.
– Я могу его увидеть?
– Приезжайте! Прямо сейчас!
– Куда?
Голос продиктовал адрес и попрощался, а я в тот же миг сорвался с места и бросился к машине.
В поисках объезда навигатор кружил по забитым машинами утренним улицам. «Московские пробки, – констатировал я, – тут хоть головой об руль бейся – быстрее не проедешь». Но я прорвался. Неожиданно. Проскочил «бутылочное горло» и оказался на свободе. Навигатор вывел на трассу, и суета города сменилась сельским пейзажем. Загипнотизированный солнечным зайчиком на приборной панели, я погрузился в воспоминания.
Они отбросили меня на тридцать лет назад. Там я увидел детскую комнату, себя сидящим на кровати и… отца. Он расположился на полу рядом, держа в руках книгу. Отец читал.
– Древние греки считали, что нашей жизнью управляют три богини, дочери Зевса и Фемиды, – Лахесис, Клото и Атропос. Первая вершит судьбу человека еще до его рождения. Она назначает жребий, нарушить который не в силах ни один смертный на земле. Вторая богиня прядет нить судьбы, нанизывая на нее события настоящего. Беды и невзгоды, счастье и радость целиком и полностью находятся в ее ведении. А третья, самая грозная, наделена властью перерезать волшебными ножницами нить человеческой жизни, что и означает смерть.
– Какую нить? – спросил я.
– Это образное выражение, – пояснил отец и задумался.
– Пап, и люди ничего не могут изменить в своей судьбе? – воспользовавшись паузой, я снова спросил.
– Нет, не могут!
– А может быть, есть какой-то