– Они тебя не поймут. – Анна кивнула в сторону группы молодых фрейлин, сидящих у камина; притворяясь, будто шьют, они болтали без умолку. – Видела бы ты, как они оживляются, когда он проходит мимо! Хлопают крыльями, как бабочки в сачке.
Катерина пожала плечами, внушая себе, что она – не одна из этих бабочек.
Мег отошла от гобелена и подсела к ним. Молодые фрейлины перешептываясь, оглядели ее с головы до ног, когда она проходила мимо.
– Ну что, Мег, нашла отца? – спросила сестрица Анна.
– Да. Я уверена, что это он – на поле боя рядом с королем.
Все оживились, когда из внутренних покоев Марии вышла Сьюзен Кларенси и тихо, но властно объявила:
– Она будет одеваться. – Повернувшись к Катерине, добавила: – Подобрать платье она просила вас.
Взглянув на кислое лицо Сьюзен, Катерина спросила:
– Сьюзен, что бы вы посоветовали? Что-нибудь неяркое, спокойное?
Сьюзен смягчилась:
– О нет. Думаю, что-нибудь, что подбодрило бы ее.
– Конечно, вы совершенно правы. Значит, выберем яркое платье.
Сьюзен принужденно улыбнулась. Катерина помнит, как лучше обращаться со скользкими придворными; их положение так непрочно! Искусству не наживать себе врагов она научилась от матери.
– И еще, – продолжила Сьюзен, когда Катерина оправляла на себе платье и чепец, – она хочет, чтобы ваша падчерица пришла к ней вместе с вами.
Катерина кивнула:
– Пойдем, Мег. Нельзя заставлять ее ждать.
– Я должна идти? – шепотом спросила Мег.
– Да, должна. – Катерина довольно резко схватила Мег за руку и тут же пожалела о своей несдержанности. Мег такая застенчивая! Мысленно выбранив себя за то, что она испугала падчерицу, Катерина продолжила: – Хоть леди Мария и дочь короля, ее не надо бояться. Сама увидишь. – Погладив Мег по спине, она заметила, как исхудала девушка; лопатки торчат, как крылышки.
Леди Мария сидела в своей спальне, облаченная в шелковый халат. Вид у нее был болезненный, лицо одутловатое. Она уже не юная девушка. Катерина прикинула, на сколько лет Мария моложе ее, – года на четыре, а лицо уже морщинистое, и глаза лихорадочно блестят. Отец ее не жалует, и это дурно сказывается на ней. Теперь она хотя бы живет при дворе, где ее место; отец больше не отправляет ее в захолустные замки. Правда, ее положение по-прежнему шатко. После того как король разорвал страну на части, доказывая, что его брак с ее матерью нельзя считать законным, на бедной Марии лежит бремя незаконнорожденности. Ничего удивительного, что она так цепляется за старую веру; католицизм – ее последняя надежда на признание и на выгодный брак. Увидев Катерину, Мария скривила тонкие губы в улыбке:
– Катерина Парр! Как я рада, что вы вернулись!
– Миледи, для меня большая честь оказаться здесь, – ответила Катерина. – Правда, сейчас я приехала только на крестины. Мне сказали, что вы станете крестной матерью для малышки Райзли.
– Только