Жемчугов не мог дождаться назначенного часа, отправился к Шешковскому ранее и, к крайнему своему удивлению, застал его уже дома.
– Ты что же это? Уже вернулся от начальника? – спросил Жемчугов, входя запыхавшись.
– Доклад был недолгий, – ответил Шешковский. – Только о бароне!
– Ну, и что же?
– Велено ни одному слову его не верить, так что его оговор на тебя недействителен, а самому ему достанется за дурацкие речи… Словом, с бароном кончено!
– Ну, а Соболев?
– С Соболевым велено покончить…
– Совсем?
– Совсем.
– Я так и думал! – проговорил, бледнея, Жемчугов. – Да иначе и быть не могло!.. Значит, все кончено?..
– Ну да, кончено!..
Митька как был, так и сел на первый попавшийся стул.
– Жаль беднягу! – сказал он.
– Да постой! Ты, собственно, чего?
– Как чего?.. Ведь если приказано покончить с Соболевым, так, значит, для него все пропало, а уж помимо того, что он был бы нужен сейчас для дела, у меня и приязнь к нему, как к приятелю.
– Ну, – протянул Шешковский, – полагаю, особенных неприятностей ему все-таки от нас не будет!
– Ты думаешь?
Шешковский кивнул утвердительно головой.
– Но как же это может быть? – стал спрашивать Жемчугов. – Я как ни ломал головы, ничего придумать не мог… А что же можно сделать теперь, когда резолюция о нем поставлена?
– Исполнить резолюцию в точности!
– Ничего не понимаю!
– А это, видно, оттого, что ты себе голову ломал, и она у тебя, очевидно, сломана. А дело очень просто: ведь имени твоего Соболева нигде пока в бумагах у нас нет.
– В бумагах нет?
– Ну, да! Ведь вчера записано только одно его показание, а записывал его я, и вместо «Соболев» везде написал, как бы по ошибке, «Зоборев»!.. Счастье его, что его никто не видал, кроме картавого Иоганна! Ну, а Иоганн близорук.
– Я все-таки ничего не понимаю! Ну, хорошо! Тут как-нибудь Соболева можно освободить, если вместо него обвиняется Зоборев. Но ведь Зоборева-то этого все-таки надо найти, для того чтобы исполнить резолюцию?
– Велика штука!.. Да первый же подлежащий смертной казни негодяй с подходящей фамилией – не Зоборев, так Зубарев или что-нибудь в этом роде – примет на себя эту вину, если ему пообещают вместо смерти ссылку.
– Да, вот оно как! Знаешь, это гениально придумано.
– Надо только, чтобы сам Соболев не болтал.
– Тут есть один риск.
– Какой?
– Если он попадется как-нибудь на глаза Иоганну, тот, как ни близорук, все-таки может узнать его.
– Для этого твоему приятелю лучше было бы уехать.
– Ну, уехать он не согласится.
– Его согласия нечего спрашивать! Кажется, у нас достаточно возможности, чтобы заставить его делать то, что мы хотим.
– Но ведь если он уедет, то мы лишимся одного из главных