Проворов опять покачал головою.
– Все это – не то. «Свет и истина» – понятия неопределенные, отвлеченные, и, чтобы решать вопросы, касающиеся их, не нужно ничего материального. Между тем вы предлагаете мне материальные, то есть вещественные, блага и желаете, чтобы за это я выказал полное повиновение. А между тем то положение, которым вы меня соблазняете, даст мне огромную власть. От меня будет зависеть даже, может быть, до некоторой степени судьба России.
– Да, это возможно, если вы выкажете больше воли, чем Дмитриев-Мамонов.
– Да, я выкажу ее, эту силу воли, но ведь тогда, если я буду беспрекословно подчиняться братству вольных каменщиков, выйдет, что судьбою России будут распоряжаться через меня масоны?
– Не все ли вам равно, если все почести, и все могущество, и все радости власти будут предоставлены вам?
– Нет, не все равно. Это пахнет какою-то нехорошей сделкой. Ведь, попросту говоря, вы хотите, чтобы я стал слепым орудием совершенно неизвестных мне тайников, желающих ни более ни менее как хозяйничать в России! А ведь она для меня является родиной! Почем я знаю, какие цели у этих тайников? Может быть, они враждебны России, и окажется, что, пользуясь всеми вашими вещественными благами, я буду ежеминутно продавать свое отечество. Да никогда этого не будет! Нет, обещайте мне все, что вам угодно, хоть звезды с небес снимайте, я не соглашусь на такие условия.
– Насколько я могу понять, вы отказываетесь от сделанного вам предложения осуществить те мечты, которым вы только что предавались?
– В своих мечтах я никогда не был предателем.
– Зачем опять эти высокопарные выражения? Не в них дело. Вопрос в том, желаете ли вы получить то, о чем вам мечталось, или нет?
– Конечно, желаю, доктор.
– Ну, тогда что ж тут разговаривать? Сделайте над собой маленькое усилие и получайте.
– Но я не желаю, чтобы мне ставили какие-то условия, чтобы меня «покупали», чтобы от меня требовали исполнения тайной чужой воли! На это я никогда не пойду!
– Но ведь даром ничего не дается, ведь если человек сам – кузнец своего счастья, то должен же он хоть что-нибудь делать, чтобы ковать свое счастье.
– Кузнец, да! – горячо воскликнул Проворов. – Но не предатель. Я повторяю это слово, хотя оно вам и не нравится.
Доктор встал и совершенно бесстрастно и спокойно произнес:
– Итак, вы отказываетесь наотрез?
– Безусловно.
– Подумайте, потом может явиться сожаление. Стоит ли ваше настоящее упрямство тех огромных