Ричард задумчиво кивнул.
– Единственное, что я могу сделать, так это не выказывать страха.
– Ты можешь обмануть Бруно. Пусть ждет тебя в Бове, пусть до последнего думает, что его замыслы увенчаются успехом. – Рауль наконец-то улыбнулся.
В отличие от Ричарда Альруна вновь почувствовала в нем холод и решимость. А еще упрямство. Ей оно тоже было знакомо – упрямство помогало справляться со всеми бедами, будь то подосланные убийцы или несчастная любовь. И все же девушке хотелось, чтобы Ричард открыто выразил свои чувства, не скрывал свою боль, не оставался столь отчужденным и равнодушным.
Приняв решение, герцог отправил гонца в Бове, чтобы сообщить архиепископу Бруно, мол, Ричард задерживается, но непременно приедет. Он не забыл и отблагодарить людей Тибо, переметнувшихся на его сторону: одному подарил позолоченное копье, второму – драгоценный камень.
На землю спустились сумерки, когда люди Тибо покинули лагерь. Теперь герцогу больше нечего было делать, и он вспомнил об Альруне.
– Я должен был прислушаться к твоим словам, – поспешно произнес он. – Прости меня. – Ричард невесело засмеялся.
– Главное, что ты жив, – равнодушно ответила Альруна и отвернулась.
– Погоди!
Она оглянулась и, к своему изумлению, увидела боль в его глазах.
– В этом мире так мало людей, которым я могу доверять, – пробормотал Ричард. – Ты… и твоя семья – одни из них.
Ну вот опять, он говорил с ней как с сестрой, но почему-то Альруне не показалось это неправильным. Герцог с самого детства жил в мире, полном врагов, и ему нужны были близкие. Близкие могли подарить ему покой – и он не ждал от них плотской любви.
Альруна закусила губу.
– То, что я тебе сказала… Что люблю тебя… Конечно же, я солгала. Я подумала, что это тебя убедит. Ты… ты для меня как брат.
И теперь уже она рассмеялась.
Ричард же сделал вид, что поверил в эту наглую ложь.
– Ну конечно.
Втянув голову в плечи, он пошел прочь.
Альруна точно окаменела. Чтобы сохранить честь, Ричард заставит Бруно ждать его в Бове. Она же, чтобы сохранить честь, несколько недель будет избегать герцога после возвращения в Руан. И все это – из гордости. Но гордость подобна кольчуге – защищает от ран, но не греет ночью. После всего случившегося любовь не грела Альруну, не распустилась, точно цветок весной, нет, она тяжелым доспехом укрыла ее тело и душу.
Агнарр сидел в высоком кресле, раньше принадлежавшем его отцу. Он надел кольца и шлем Гуомундра, носил его меч, пил из его кубка. И только конь Гуомундра не признал нового хозяина, сбросил Агнарра, как только тот забрался в седло. Даже не пытаясь усмирить животное, Агнарр просто перерезал ему глотку.
В отличие от коня, воины из окружения Гуомундра не сохранили преданность былому правителю и подчинились Агнарру, ведь тот доказал свое превосходство над отцом. Теперь же это превосходство приходилось подтверждать день