– Убирайся вон из моего дома! Ведьма! А ты… – Гильда повернулась к Замо, – позаботься о том, чтобы и ноги ее тут не было!
Гуннора не понимала, что так разозлило старуху, но тут на лице Сейнфреды отразился ужас, и девушка повернулась в ту сторону, куда смотрела сестра. Гильда обнаружила руны на дереве.
– Это ведовство! Злые чары! – надсаживалась Гильда. – Мы все погибнем! Ты прокляла нас, прокляла нас всех!
– Глупая баба! – не сдержалась Гуннора. – Эти руны чтят память моих родителей.
– От вас одни беды, я это знала с самого начала! Ты ведьма, а твоя сестра – воровка. Она украла мою брошь!
Сейнфреда уже успокоилась. Но она больше не улыбалась, ее губы дрожали. Девушка повалилась перед Гильдой на колени.
– Умоляю, смилуйся над нами! Я буду работать еще больше, помогу тебе, чем только смогу. Только позволь нам остаться! И скажи, что мне сделать, чтобы ты простила моих сестер?
Гуннора поджала губы. Она очень любила Сейнфреду, но сейчас сестра вызывала в ней презрение. Как она могла так унижаться? Неужели она позабыла, кто она такая? Да, они были простолюдинами, но не рабами. Никто в их семье не занимался грязной работой, не копал торф, не кормил свиней, не трудился в поле! Да, Сейнфреду и тут никто не заставлял этим заниматься, и все же… что может быть хуже, чем молить кого-то о милости? Лучше наесться коровьего дерьма, чем побираться, точно нищенка!
Сейнфреда взглянула на сестру, ожидая, что та попросит прощения, но Гуннора упрямо смотрела перед собой.
«Если ты дотронешься до этих рун, то умрешь, – думала она. – Молот Тора сразит тебя».
Но Гильда не прикоснулась к рунам и не умерла, она все кричала, кричала, пока Гуннора не пошла прочь.
В лесу ее вновь объяло одиночество, но и оно было ей милее, чем эти люди.
Когда через пару часов Гуннора вернулась в хижину, Гильда уже успокоилась. То ли Сейнфреда ее умилостивила, то ли Замо уговорил мать, Гуннора не знала, да и ей было все равно.
Сейнфреда взяла сестру за руку и отвела ее подальше от дома.
– Так дело не пойдет! – решительно заявила она.
– Да, ты права, нам нужно уходить отсюда.
– Уходить? – возмутилась Сейнфреда. – Куда? Как две девушки и двое маленьких детей проживут одни в лесу? Без чистой одежды, без еды, без… будущего?
– Родственники нашего отца…
– Мы о них ничего не знаем и поэтому никогда их не найдем. Мы должны оставаться тут, чтобы выжить. А ты обязана взять себя в руки.
Гуннора потрясенно уставилась на сестру. Она больше не испытывала к Сейнфреде презрения. Откуда эта хрупкая девушка черпала силы, откуда в ней было столько решимости? Ведь это Гуннора, старшая, должна была заботиться о сестрах!
Ее охватил стыд.
– Я выйду замуж за Замо, – объявила Сейнфреда.
Гуннора вздрогнула, ее стыд как рукой сняло.
– Что?! –