Велл стал проходным двором. Мы не смогли сдержать наплыва любопытных. Первая машина, трясясь на грунтовой дороге, появилась на горизонте. В ней сидела супружеская пара из Бирмингема, приехавшая в гости к сыну. В путь они отправились утром. По дороге, как рассказали нам непрошеные гости, они услышали по радио о Велле. У них в запасе было свободное время, поэтому они решили поехать и увидеть все собственными глазами. Кому какое дело? Когда супружеская пара, развернувшись, ехала от нашего дома, им навстречу уже мчались два автомобиля – местного журналиста и лозоискателя воды из Эссекса. За ними ехали другие. Капитулировав, я спряталась в доме и из кухонного окна наблюдала, как Марк нагибался над открытыми окнами со стороны водителей, говорил им что-то, отрицательно мотал головой, а затем указывал в направлении главного шоссе. Все они были чужаками. Если бы среди приехавших оказались Энджи, кто-нибудь из наших лондонских друзей, любой человек, которого я знала и могла бы с ним поговорить, я бы так не пугалась всего этого наплыва из-за пределов Велла.
В четыре часа мы заперли ворота в начале подъездной дорожки. Дерево прогнило, и нижняя перекладина треснула, когда мы рывком освобождали створку от густой травы, которая ее оплела. Мы приковали ее висячим замком к металлическому столбику, прекрасно осознавая, насколько эта жалкая преграда не в состоянии будет защитить нас от армии любопытствующих. Это стало лишь первой линией нашей обороны.
Следующие несколько дней оказались еще хуже. Мы страдали от похолодания и страшились возможного вторжения. Огонь в очаге гостиной пылал и ночью, и днем. За сутки мы сжигали больше корзины дров. Родился ягненок… овечка. Она оказалась очень слабенькой, лежала в картонной коробке перед «Рейберном», голова слишком тяжелая для слабых трясущихся ножек. Овцематки оставались в амбаре. Марк сердился. Ему хотелось выгнать овец и ягнят пастись на свежей весенней травке, но это, по его мнению, сейчас было небезопасно. Меня же все устраивало. Здесь ягнята находились в полной безопасности. Мне нравились эти всенощные бдения при свете фонарей и с фляжкой кофе под боком, нравилось, массируя, пробуждать в ягнятах жизнь, видеть, как наше стадо дает жизнь нашему будущему. На третий вечер после статьи мы немного расслабились. Звонков стало меньше, поток непрошеных посетителей также уменьшился. Мы решили, перед тем как отправиться спать, поднять тост за успех нашего первого года на поприще овцеводов.
– Даже не думай о том, чтобы опять все подключить, – предупредил Марк.
– Можешь не предупреждать.
Мы включили последние новости. Велл отошел на задний план. Все обсуждали пожар в одном из хранилищ Британского музея, потушить который не удалось из-за низкого напора