Даже не попрощавшись с остальными гостями, девушка прыгнула в машину и на всех парах помчалась в Вендури.
Высокий, черноволосый, со спортивной фигурой, в джинсах и красной рубашке-поло, молодой человек лет тридцати вышел ей навстречу. Элен застыла на месте, лишившись дара речи. Взгляд его черных глаз – глубокий, проницательный, испытующий – обескуражил ее. На какое-то мгновение ей показалось, будто все вокруг замерло. В голову пришла нелепая мысль: они будут так стоять вечно, словно под гипнозом…
Наконец она собралась с силами и спросила шепотом:
– Как отец Брайе?
– Вы – Элен, не так ли? Входите!
По поведению незнакомца, по грустной нотке в его голосе она все поняла.
– Он говорил о вас перед самой своей смертью, – сказал он просто.
Поездка на сумасшедшей скорости, волнение, многодневная усталость сделали свое дело: Элен расплакалась.
– Мне так хотелось с ним увидеться! – пробормотала она сквозь рыдания. – И где этот новый священник, который должен был приехать?
– Это я. Проходите в дом! Меня зовут Александр Руфье, – добавил он, кладя руку девушке на плечо.
Это простое мимолетное прикосновение вызвало у Элен ничем не объяснимый трепет. Их взгляды снова встретились.
Элен поспешно отвела глаза. Неловкость, смущение, внезапное и почти необоримое желание броситься в объятия этому человеку, дать волю слезам…
Александр проводил ее к усопшему, и они вместе долго и беззвучно молились. Потом пришли еще люди. Элен в своем горе мало что замечала вокруг себя. Она сидела не шевелясь на стуле у кровати. Дважды Александр делал шаг в ее сторону с очевидным намерением заговорить с ней или даже прикоснуться, но передумывал.
Спустя какое-то время она вдруг обнаружила, что сидит за рулем своего автомобиля и впереди уже виден особняк Дё-Вен.
Несколько дней Элен прожила как в тумане. Она присутствовала на похоронах аббата Брайе, давала уроки детям, но и у себя дома, и вне его ощущала странную пассивность, неспособность действовать, видеть и думать – до такой степени душа ее разрывалась между горем утраты и радостью оттого, что в ее жизни появился Александр. Все мысли Элен были только о нем, и она мечтала о новой встрече.
И вот наконец в субботу вечером она направилась к домику священника.
В сумерках белёные известью стены просторного рабочего кабинета казались голубоватыми. Глубокие тени лежали и на красивых гравюрах на религиозную тематику, которыми они были увешаны.
Александр сел в кресло, стоявшее рядом с креслом Элен, явно смущенной. Нужно было срочно найти предлог, который привел ее сюда.
– Я пришла спросить, какие гимны мне подготовить для завтрашней мессы, – начала она. – Вам у нас нравится, мсье… простите, мне следовало бы называть вас «отче»… Вы из наших краев?
Взгляд пылких, магнетических глаз молодого священника остановился на лице девушки. И снова это ощущение, что время