От изумления Рена открыла рот. Ее зубки были похожи на ряды жемчужин.
– Вы его сделали? – спросила она. – Сами?
Кукольник явно был польщен.
– Ну да, – смущенно ответил он.
Рена медленно подошла к домику, затаив дыхание, как Каролина несколько минут назад. Наверное, она боялась, что от ее прикосновения домик рассеется как дым. Но домик никуда не делся, когда она осторожно поднесла руку к площадке с перильцами на крыше, а потом просунула ее в спальню второго этажа.
– Она похожа на меня! – воскликнула Рена, вытащив кукольную принцессу. – О, спасибо тебе, папа! Спасибо, господин Бжежик!
Кукольник взглянул в сторону двери. Каролина знала – он, должно быть, придумывает предлог, чтобы покинуть эту солнечную комнату и дать Трэмелам возможность отпраздновать день рождения Рены семьей.
– Пожалуйста. Я очень рад. Я… я должен идти, – сказал он. – Надеюсь, тебе понравился домик, Рена. Счастливого дня рождения.
– Стойте, – сказал Джозеф, руками загораживая Кукольнику дорогу. – Хотите выпить чаю? Вы, должно быть, устали, поднимаясь вместе с домом на четвертый этаж по этим ступенькам.
– Мне не хочется отнимать у вас много времени, – ответил Кукольник.
Каролине хотелось бы, чтобы он не считал себя помехой. Зачем было Джозефу приглашать его на чай, если он этого не хотел? Трэмел, похоже, совсем не походил на господина Домбровского, который шел по жизни, вооруженный против каждого встречного жестким словом.
– Вы и не отнимете, – сказал Джозеф, подтверждая мысли Каролины. – Проходите и садитесь, а я пока приготовлю чай.
В гостиной господина Трэмела Каролина чувствовала себя гораздо комфортнее, чем Кукольник. Садясь на кушетку, он снял кепку, и теперь его руки не прекращая гладили ее, словно это был зверек, которого он хотел успокоить.
Джозеф вернулся в гостиную, держа в одной руке чайник, а на ладони другой шатко балансировали две чашки. Кукольник поднялся было, чтобы ему помочь, но Джозефу удалось дойти до столика, ничего не уронив.
– Я грациознее, чем кажусь, – сказал он.
На лице Кукольника появилась улыбка – она казалась заржавевшей от редкого использования. Каролина мысленно застонала. Наконец-то Кукольник встретил кого-то, кто был добр к нему, и так нервничает, что у него не хватает храбрости вести себя по-дружески.
Из неловкой ситуации Кукольника выручила Рена: она заметила Каролину, высунувшуюся из рюкзачка.
– Твоя кукла такая красивая, – сказала она. – Она тоже похожа на кого-нибудь, как моя кукла – на меня?
Она приставила куклу к щеке для сравнения.
– Я… нет-нет. Она просто… похожа на себя. – ответил Кукольник. – Твоя кукла – первая, которую я сделал похожей на определенного человека.
– А как ее зовут? – спросила Рена.
О, как Каролине хотелось представиться Рене самой! Мысль о том, чтобы с ней играли, нимало не занимала ее с тех пор, как ей рассказали об этом те грустные куклы,