Оттилия поставила колыбель у них в комнате. Когда-то в ней спал Юлиус.
– Софию Кнокс.
– Кого? – Анна не помнила, чтобы когда-то слышала это имя.
– Женщину, с которой я когда-то был обручен.
– О…
– Отец упрекает меня в том, что я ее бросил. – На лице Юлиуса застыла мольба. – Но я клянусь тебе, Анна, София все знала и освободила меня от обязательств. Мы никогда не любили друг друга. – Юлиус посмотрел в окно. – Я не понимаю, как можно испытывать страстную любовь к человеку, с которым когда-то спорил о том, кто засунет себе в рот больше дождевых червей.
– Вы устроили такое соревнование? – изумленно переспросила Анна.
– Да. – Юлиус повернулся к жене.
– И кто победил?
– София. Ей удалось засунуть себе в рот пять червяков, а мне только четыре.
– Сколько вам тогда было лет?
– Шесть или семь.
Анна нахмурилась. Судя по всему, София Кнокс была неплохой женщиной. И все же Анну мучило неприятное предчувствие.
За едой Юлиус вновь проявил себя с лучшей стороны.
– Ну что? – Цезарь Мейер опустил ложку в суп, но ко рту ее подносить, похоже, не собирался. – Вы уже были сегодня у своего духовника, дорогая моя невестка? Наверняка с тех пор, как вы сюда прибыли, вам хочется исповедаться в кое-каких пустяках, не так ли? Ваши ведь шагу ступить не могут, не спросив разрешения у священничка, верно?
– Анна лютеранка, папа. – Ложка Юлиуса громко звякнула о тарелку.
Цезарь удивленно приподнял брови.
– Вот как? С каких это пор?
– С самой свадьбы, господин Мейер.
Анна смотрела свекру прямо в глаза, не переставая есть суп. К счастью, краем глаза она заметила, что свекровь ей улыбается.
– А мне кажется, католическая религия все же практичнее, – вмешалась София.
Анне было не по себе при мысли о том, что придется встретиться с бывшей невестой Юлиуса, но после первых же минут общения с этой женщиной она поняла, что бояться нечего. София была пухленькой, у нее было круглое, очень доброе личико с обворожительными карими глазами. Темные волосы курчавились, и их хозяйке явно пришлось с ними намучиться. Голос у Софии был низковат как для женщины, и в целом она вела себя довольно прямолинейно. Сложно было пропустить ее слова мимо ушей. Оттилия шепнула Анне, что София борется за права женщин и потому многие опасаются приглашать ее в гости, учитывая тот факт, что она не стесняется в выражениях.
Все присутствующие уставились на Софию.
– Мне кажется, мы, лютеране, покупаем кота в мешке. Вы со мной согласны? Никто из нас не знает, кто праведник, а кто нет.
– Господь готов принять нас всех, если мы ведем богоугодную жизнь, госпожа Кнокс. Те, кто спасен, должны вести богоугодную жизнь, в этом нет никаких сомнений. И им не нужна поддержка священников. В целом, вера – это дело верующего и Господа, и больше ничье, – осадил