– Ты можешь разбить шарманку, можешь уничтожить статью, но убить правду тебе не удастся! – закричала Абигайль и резко вскочила.
Она стояла перед матерью, все еще сидевшей на полу, и смотрела на нее с таким видом, будто была готова драться.
– Ну же, ответь мне, что произошло тогда? А если не захочешь говорить, я спрошу отца, в чем там было дело с этим немцем по имени Вальдемар!
Увидев лицо Марианны, взиравшей на нее в это мгновение, Абигайль невольно содрогнулась. Лицо было старым, испещренным морщинами – нет, оно не могло принадлежать ее красивой матери!
– Уходи! – чужим голосом произнесла Марианна. – Уходи с глаз моих! Я не хочу тебя больше видеть.
Абигайль не поняла, что она имеет в виду, но потом мать повторила каждое слово таким холодным тоном, что сердце девушки едва не разорвалось на части.
– Уезжай в город, танцуй и пой за деньги, но никогда не смей возвращаться в этот дом. И помни: прежде чем ты спросишь отца о Вальдемаре, я убью тебя.
Абигайль отпрянула, сделала несколько шагов назад, остановилась, простонала в отчаянии:
– Мама, пожалуйста, я…
Но Марианна повторила с той же холодностью:
– Прочь с глаз моих, немедленно! И не смей больше здесь появляться!
– Мама, это же я, твое «золотко»! – крикнула Абигайль, борясь со слезами.
– У меня больше нет «золотка» и, в первую очередь, дочери по имени Абигайль, – произнесла Марианна Брэдли и добавила, бросив на девушку безумный взгляд: – А теперь наконец уйди с глаз моих! Исчезни, пока не натворила ужасной беды. И горе тебе, если ты хоть слово скажешь отцу о том, что здесь произошло!
Абигайль в недоумении смотрела на мать. Она не могла поверить в то, что услышала, а потом до нее медленно, очень медленно начало доходить, что мать на самом деле прогоняет ее, свою младшую дочь.
Когда девушка осознала ужасную правду, она развернулась на каблуках и бросилась к себе в комнату, словно за ней гнался черт. Задыхаясь, она собрала вещи, упаковала самое необходимое в маленький дорожный чемоданчик. У нее было только одно желание: уйти прочь отсюда! Как можно дальше! Но затем она остановилась. Она не могла покинуть дом, не попрощавшись с Аннабель.
Чуть позже она с чемоданом в руке неуверенно вошла в кухню. Ей повезло. Аннабель как раз готовила обед для постояльцев и, похоже, не замечала ее. «Какая она печальная, когда не видит, что за ней наблюдают», – подумала Абигайль, проникаясь сочувствием к сестре, которая вынуждена была оставаться в этом доме. Мало того что ее постоянно окружала атмосфера подавленного настроения, ей все время приходилось чувствовать на себе немой упрек Марианны, которая считала ее виновной в смерти Лиззи. А ведь это сделал проклятый вулкан.
На глазах Абигайль выступили слезы. Имеет ли она право бросать этого несчастного человека? Да, она должна сделать это, если хочет другой жизни. «Ведь у нее есть Гордон», – утешала себя Абигайль.
– Аннабель… –