Ожидая возвращения подруги, Амрита грустила. Неожиданно комната, которую она делила с другими юными танцовщицами, показалась ей незнакомой, чужой. Здесь они с Тарой предавались грезам, их сердца оживляли горячие стремления и пылкая девичья вера в грядущее счастье. Здесь переживали огорчения и неудачи, делились секретами и поверяли друг другу мечты. Когда подруга вернется, она уже будет принадлежать к взрослому миру. Детство останется позади.
Девочки убежали примерять новые сари. Они звали Амриту с собой, но она не пошла, решив во что бы то ни стало дождаться Тару.
Услышав знакомые шаги, девушка с радостью поднялась навстречу.
Тара вошла на негнущихся ногах, медленно пересекла комнату и опустилась на циновку. Ее волосы разметались по плечам, взгляд остановился, лицо походило на маску. На шее красовался витой шнур. Обряд посвящения в девадаси состоялся.
Тем не менее что-то было не так.
Амрита не осмеливалась задавать вопросы и только смотре ла с сочувствием и тревогой.
Тара свернулась клубочком и долго молчала. Амрита не вы держала и осторожно погладила подругу по плечу.
– Не понимаю, – глухо произнесла Тара, – как он мог меня предать?!
– Кто? – прошептала Амрита.
– Камал.
Девушка все поняла.
– Ты думала, это будет он?!
– Да. Он, изображающий бога Шиву, знающий, как сильно я его люблю!
Амрита на мгновение задержала дыхание.
– Быть может, он… не знает, что ты его любишь?
Тара посмотрела на нее огромными, полными страдания глазами.
– Не знает?!
– Мне кажется, он одинаково относится ко всем девушкам, – робко произнесла Амрита.
– Неправда, – упрямо возразила подруга. – Он всегда выделял меня среди остальных!
– Потому что ты лучшая из танцовщиц, а вовсе не потому, что…
– Полагаешь, он любит другую? – с мрачной усмешкой перебила ее Тара.
– Я думаю, он любит… Шиву.
Тара села и обняла колени. Ее глаза, глаза взрослой женщины, были сухими – в них пылал темный огонь.
– Я всегда знала, что ничто не может помешать нам быть вместе. Он танцовщик от бога, и я тоже. Мы оба подкидыши и не знаем, к какой касте принадлежим. Даже если я неприкасаемая, а он брахман или наоборот, это не будет служить препятствием. Днем мы могли бы танцевать во славу Шивы, а по ночам – предаваться любви.
– Это запрещено.
– Если быть хитрыми и осторожными, можно сохранить отношения в тайне.
– Ему двадцать лет, а тебе всего тринадцать. Быть может, он по-прежнему видит в тебе маленькую девочку?
Тара рассмеялась зловещим, мстительным смехом.
– Теперь-то я женщина!
Они долго молчали. Потом Амрита несмело спросила:
– Кто… это был?
– Жрец. Виджай. Я настолько растерялась, увидев его, что мне изменили и разум,