– Да ну! – небрежно сказал Камински. – Я подмечаю знаки и иногда, если задерживаюсь наверху, на складе, делаю зарисовки, даже не зная, что они означают.
Рогалла повертел лист бумаги, осмотрел его со всех сторон. Потом взглянул на Камински и серьезным тоном сказал:
– Самое странное, что в Абу-Симбел нет никаких указаний на это имя. – Он помахал листом бумаги.
– Что там написано?
– Бент-Анат, – ответил Рогалла.
Камински ожидал, что Рогалла начнет задавать вопросы. Но тот молчал, и это повергло его в беспокойство. Иногда Камински казалось, что в Абу-Симбел любой знает больше, чем можно предположить.
25
В тот вечер Камински ночевал у Геллы, не потому что этого хотел – тогда он был в полном замешательстве, – а потому что Гелла попросила, сказав, что ей это нужно. Нет, в ее поведении не было ничего странного. Но то, что случилось в госпитале, а потом мумия английского солдата и замечания Рогаллы сильно на него подействовали. И он был своими мыслями где-то далеко.
Артур устал и уснул в объятьях Геллы. Вскоре после полуночи он проснулся, потому что услышал нечто похожее на храп. Гелла тяжело дышала. Она крепко спала, но из ее носа доносились громкие дребезжащие звуки. Артур включил свет.
У Геллы на лбу проступили капли пота, рот то открывался, то закрывался. При этом глаза ее были закрыты. Ее частое дыхание было неравномерным, звуки становились то громче, то тише.
Вначале Артур хотел разбудить Геллу, прогнать ее кошмар, но услышал, что она шепчет какие-то бессвязные слова, которые с трудом можно было разобрать.
Несколько раз подряд она повторила:
– Рамсес, Рам-сес.
Причем «е» больше походило на «и». При этом ее нежное тело изгибалось так, будто она испытывала боль.
Камински растерялся. Конечно, он хотел разбудить Геллу, но одновременно жадно прислушивался, не выдаст ли она во сне свою тайну.
– Гелла! – осторожно прошептал Артур и удивился, когда она ответила долгим низким «Да-а-а».
– Я думал, ты спишь, – тихо сказал Камински. – У тебя жар?
– Жар, жар, жар, – повторила Гелла с закрытыми глазами и начала перекатываться с боку на бок.
Она хлопала руками по телу, словно отгоняя муравьев, и вдруг закричала:
– Кемаль!
А затем произнесла ругательство, которого Камински не понял. Потом тело Геллы изогнулось, как натянутый лук, и вдруг ослабело. Она неподвижно лежала на постели, коротко и прерывисто дышала.
Камински испугался. Он похлопал ее по щекам и позвал:
– Гелла, проснись!
Но Гелла лежала, не приходя в сознание. Камински беспомощно огляделся. Что же делать? «Хекман, – мелькнула мысль. – Нужно позвать доктора Хекмана!» Камински влез в брюки, надел через голову рубашку, выбежал на улицу и громко постучался в соседний дом.
– Доктор! Это я, Камински!
В дверях появился заспанный доктор, который после того, как Камински рассказал, что случилось