– Больно? – спросил я.
Он поднял глаза вверх и скромно ответил:
– Очень!
– Но все-таки лучше, чем зубная боль? – сказал я в утешение.
– О, хуже! – ответил он.
После краткого молчание, он проговорил:
– Как они добры – как добры и внимательны ко мне!
– Необыкновенно добры и внимательны! – ответил я.
– Какая у них прелестная дочь! – продолжал Долли. – Она, я полагаю, с меня ростом, а?
С него ростом! Девица Анастасия была ростом полных шесть футов, и стоя рядом, могла на него глядеть, как на садовую дорожку! Мы, мидльсекские, прозвали ее «блумсберийской красавицей», о чем я его и уведомил.
– Это совершенно справедливо! – ответил невинный Долли. – Великолепное создание!
Я объявил дамам, что пациент проснулся, и они тотчас же удостоили его визитом. Мисс Анастасия была еще пленительнее в легком, развевающемся, воздушном платье. Чувствительный Адольфус чуть не ахнул при её появлении. Кружева обертывали ее, словно облака и вились около нея, и трепетали как крылья, а сквозь этот прозрачный материал, сквозила вышитая шемизетка. Голова пораженного Адольфуса склонилась на сторону, рот слегка раскрылся: он был побежден!
Они вступили в разговор. Мисс Анастасия села около него на софе, распустив свои роскошные облака и скрыв ими Долли почти совершенно.
Она чрезвычайно мило и сочувственно относилась к его страданием, симпатично вздыхала, трогательно взглядывала. Иногда его речь так сильно ее потрясала, что она на мгновение закрывала лицо надушенным платком и испускала тихие восклицание.
– Что особенно заставило вас так страдать? – спросила она с глубоким интересом.
– Я полагаю, – отвечал очарованный Адольфус: – что инструмент был слишком велик для моего рта…
– А! ужасно! меня это бы убило! – пролепетала Анастасия. Но милой девице не угрожала вовсе опасность: её ротик, хотя и классический, был достаточно широк и вместителен.
Старый де-Кад пригласил меня и Долли остаться обедать. Адольфус, к моему великому огорчению, отказался, говоря что не может теперь ничего есть.
Но мистрисс де-Кад стала его уговаривать, а мисс де-Кад воскликнула:
– О, останьтесь!
И при этом так очаровательно вспыхнула, что Адольфус забыл свою рану и согласился.
Когда радужный лакей доложил, что кушать подано, Адольфус храбро предложил руку прелестной очаровательнице, и я заметил, что он ей как раз по пояс. Она приняла его руку с милейшею улыбкою и поплыла держась за него, как за дорогой ридикюль.
Как она была внимательна и добра, бесценная девушка!
– Не утомляет ли вас лестница? – нежно спросила она Долли, спускаясь в столовую. – Не отдохнете ли вы?
Бедный Долли, который подпрыгивал, стараясь идти на цыпочках, отвечал с невинностью младенца:
– О, я могу идти! Ноги у