Специфическим обстоятельством румынской зависимости от Турции, способствовавшим беспредельному росту поборов, было крайнее распыление ответственности. Не контролируя данную территорию непосредственно, османы могли требовать выплаты дани в нужных им объемах, особо не задумываясь о том, до какой степени будет разорено население, вынужденное нести это бремя. В свою очередь, повышавшие налоги и оброки власти и землевладельцы всегда могли сослаться на требования турок об увеличении повинностей.
Ситуацию должны были регулировать князья, но они либо были бессильны, либо играли отрицательную роль. Правители слишком часто менялись. В 16 веке Валахией правили 24 князя, а так как многие из них приходили к власти и снова теряли ее по нескольку раз, то всего смен власти было 32. Следовательно, средняя продолжительность правления была три с небольшим года. Ненамного стабильнее было в Молдавии – 16 князей и 23 смены власти. Как мы уже знаем, этому способствовала внешняя уязвимость и зависимость княжеств, создававшая постоянный соблазн призвать иностранную помощь против не понравившегося правителя. Возможно, сыграло роль и более глубокое и древнее обстоятельство – меньшая степень сплоченности у народа, создавшегося из смешения множества разных переселенцев и беженцев, а не на основе первобытного племени.
Наиболее глубоким последствием этого распыления социально-экономической ответственности и хронической политической нестабильности стало глубочайшее привитие в румынских землях «неформальной» эксплуатации. Значение законодательных и договорных норм в восточных деспотиях, какой была Османская империя, всегда было ограниченным, поскольку ведущую роль играли реальные отношения власти. Однако последствия такого подхода смягчались наличием стабильной властной иерархии, которая, пока государство держалось, обеспечивала соблюдение постоянных правил игры. Более раннее византийско-болгарское влияние, дополненное теперь османским господством, эффективно способствовало привитию на полудикой румынской почве этой восточной правовой культуры.
Но свойственная Валахии и Молдавии хроническая нестабильность внесла здесь свои коррективы. Не сдерживаемое ни волей государства, как на Востоке, ни властью закона, как на Западе, угнетение приобретало самые дикие (и в смысле беспорядочных, и в смысле особо тяжелых) и непредсказуемые формы, при которых грань между законными привилегиями государства и правящих классов, с одной стороны, и коррупцией, с другой, была практически незаметна. Такие порядки укрепляли в народе приобретенные ранее ощущение безнадежности заботы о росте собственного благосостояния и борьбы за свои права, чувство покорности беспощадной судьбе, осознание необходимости