Теперь и соседние рыцари начинают разворачивать своих коней в сторону атакованного сотоварища. А Вакула все крушит и крушит всадника своей тяжелой дубиной. Под градом ударов тот рассыпается буквально на наших глазах. Перед нами поистине невероятное зрелище – нигде нет ни единой капли крови, нигде не видно хотя бы куска поверженного тела. Везде одни лишь доспехи, а под ними одна лишь… пустота! Расправившись в несколько ударов со всадником, Вакула начинает с тем же неистовством крушить и его коня. Повторяется та же картина: рушатся искореженные доспехи, под которыми совершенно ничего нет!
Рыцари с копьями наперевес уже скачут к месту только что произошедшей расправы. Но поздно! Вакула уже перемахнул через завал и находится среди нас, тяжело переводя дух.
– Ну как? – спрашивает он, и в его голосе сквозит нескрываемая гордость за результат своей дерзкой и успешной вылазки.
– Молодцом! – кричим мы ему.
– Но где же всадник и лошадь? – вопрошает чуть погодя Всегдр. – Я так и не увидел ни того ни другого!
– Их там и не было! – вытирает пот Вакула. – Там под доспехами одна пустота!
– Ну и дела! – чешет затылок Вышата. – Такого и в сказках не услышишь, а кому сам расскажешь, ни в жизнь не поверят!
– Действительность лучше всякой сказки! – говорю я воеводе. – А пред нами рыцари Пустоты!
– Это кто еще такие? – разом спрашивают меня мои спутники.
– А шут их знает! – пожимаю я плечами. – Пока мне известно лишь это!
– Ну а что будем делать дальше? – спрашивает меня любознательный Всегдр.
– Будем воевать с Пустотой! – отвечал я ему как можно бодрее.
– Это как? – не понял Всегдр.
– А как Вакула! Будем лупить по одному!
Не теряя времени, мы разделились на две группы. Всегдра, несмотря на все его просьбы, мы оставили в завале наблюдать за рыцарями и подавать нам знаки о всех их перемещениях.
Рыцари после «гибели» своего соратника некоторое время стояли неподвижно, а затем разъехались, разделившись на этот раз на пары. Теперь один из каждой пары охранял другого, который продолжал разбирать завалы. Эти пустотелые ребята на деле оказывались весьма сообразительными. Пробираться к двоим, естественно, было намного