«Красная мельница» задавала тон всей Тихуане. Жокеи прожигали жизнь. Днем они скакали на лошадях. Вечерами бродили по городу шумными тесными компаниями, вваливались в «Красную мельницу», после – в салун клуба «Беговая дорожка». А потом исследовали городские трущобы, голыми гонялись за хихикающими девушками по коридорам мотелей и крали ключи от всех номеров самой большой гостиницы городка. Среди этих молодчиков были и Вульф с Поллардом. Тихуана была странным, щедрым местом, они приезжали сюда каждую зиму и считали это место своим домом. Участвуя в местных скачках с осени до весны, они прошли все этапы становления как спортсмены – и как мужчины.
В 1928 году, в первый полный сезон вместе, они произвели фурор среди поклонников скачек. Завоевав репутацию человека, который творит чудеса, работая с несговорчивыми и нервными лошадьми, Поллард получил заказ на участие почти в трехстах заездах. Он принес владельцам в сумме более 20 тысяч долларов призовых. Пятьдесят три раза он приходил первым в заезде, войдя в двадцатку лучших профессиональных жокеев Северной Америки (среди тех, у которых было более ста заездов). Это был полный успех. Вульф был вообще уникумом. Проработав в элитном дивизионе всего несколько месяцев, он получил заказы на участие в 550 забегах. Многие из лошадей, на которых ему приходилось скакать, участвовали в призовых скачках высшего класса, около сотни из них стали победителями, заработавшими в сумме 100 тысяч долларов. Его победы составили в среднем 19 %, и Вульф занял шестнадцатое место в рейтинге профессиональных наездников. Поллард и Вульф обеспечили себе место в элите конного спорта Северной Америки.
Они также добились уважения и в своей среде. Поллард, с его книгами, историями и нетривиальным чувством юмора, заслужил любовь всего ипподрома. Вокруг него собралась небольшая компания чудаков и шутников. В жокейской он организовывал разнообразные розыгрыши или забивался в уголок, чтобы углубиться в чтение. Он поражал коллег цитатами из Омара Хайама и «старика Уолдо», как он называл Эмерсона. Незначительное происшествие могло вдохновить его на чтение наизусть огромных кусков из Шекспира. Ученики жокеев только озадаченно поднимали брови{180}. Речь его напоминала разноцветное лоскутное одеяло: в ней изысканные обороты перемежались потоком сквернословия. Полларда любили за соленые шутки, которые он умел произносить с невозмутимым видом Бастера Китона, и за безграничную щедрость. Его обожали и боялись за боксерские навыки, за непредсказуемость, рокочущий баритон – и за бесстрашие.
Он был выдающимся рассказчиком и как-то даже сочинил, что ездил на лошадях царя Николая. Такая нелепица проходила у мальчишек-учеников, которые недостаточно долго ходили в школу, чтобы знать, что большевики расстреляли несчастного Николая, когда Полларду было всего девять. Еще одна из его любимых баек была о том, как он устроился на ночлег рядом с пятью спящими медведями