Джордж Вульф с самого начала был по статусу значительно выше рыжего Полларда. Пока Поллард спал в конюшне и столовался в кухне ипподрома, Вульф жил в комфорте в доме Уайти и ел домашние обеды. Поллард всегда оставался в тени Вульфа, но он был человеком независтливым. «Я знаю Джорджа, – смеялся он, – большая голова, маленькая задница, и рычит, как лев»{143}. Поллард утверждал, что именно ему принадлежит авторство прозвища Вульфа – Мороженщик. Он объяснял это так: «Во всех рассказах в вагонах для курящих я всегда слышал, что мороженщики и коммивояжеры – совершенно аморальные типы. А Джордж недостаточно приятный человек, чтобы быть коммивояжером»{144}.
Вульф ответил в том же ключе. «Жокею не обязательно быть атлетом, – сказал он репортеру. – Смотрите сами, Ред Поллард – один из самых сильных жокеев страны на сегодняшний день, а у него не хватит сил даже свечу задуть»{145}.
В те времена Поллард и Вульф нашли общий язык: оба отличались живым умом, рациональной манерой езды и отменным чувством юмора. Начиная с лета 1927 года возникшая юношеская дружба закалялась в суровых испытаниях на беговых дорожках ипподрома Ванкувера. Эта дружба продлится всю их сознательную жизнь и навсегда свяжет этих людей в истории конного спорта.
Глава 5
Одной ногой на том свете
Жокей Уоллес Лейшман, серьезно пострадавший после того, как его лошадь столкнулась с другой лошадью, лежит на дорожке на ипподроме Бэй-Медоуз, 1939
(Скачки и конный спорт. Дайджест)
Июльским субботним днем 1938 года полуголодный подросток пришел на автобусную станцию в городке Колумбус, штат Огайо. Он выглядел растерянным и дезориентированным. Полицейский подошел к нему и попытался заговорить, но мальчик, казалось, не знал и собственного имени. В кармане у него полицейский обнаружил 112 долларов, билет до Питсбурга и документы на имя Томаса Дауэлла, малоизвестного местного жокея{146}. Заметив, что Дауэлл в таком ужасном состоянии, офицер привел подростка в участок, где полицейский врач осмотрел его и попытался выяснить, что произошло. Дауэлл молчал, но казался глубоко потрясенным. Опасаясь, что юноша пострадает, если его отпустить, врач оставил его в камере и отправился звонить его матери.
Пока полицейский отсутствовал, Дауэлл снял брючный ремень, обмотал его вокруг шеи – и повесился.
Когда информация о самоубийстве дошла до ипподрома, никто, казалось, ей не удивился. За свою короткую карьеру Дауэлл узнал то же, что Ред Поллард и Джордж Вульф, как, впрочем, знали и многие другие наездники. Жизнь жокея – сплошной ад, иначе не назовешь. Ни в одном другом виде спорта спортсмен не идет на такие большие жертвы. Тяжкий труд, полуголодное существование – и ранняя смерть. Жокеи либо погибали под копытами лошадей, либо ломались, не выдерживая неизбежных нагрузок.
Три долгих