– Я не понял, ты че шутишь так? – Сержант упер руки в боки и повернулся к напарнику. – Ты видел, Васюков, такого шутника! Может, еще пошутишь?
– А чего ж не пошутить с такими лопухами! – Денис посмотрел на Кузикова так, что тот осекся на полуслове. – Ты, Кузиков, не страж порядка, а сопля зеленая, а Васюков еще одна. Итого две сопли – пара! Будь я злоумышленником, или скажем террористом, так я давно бы уже ваши кишки на перо наматывал. Вот ты стоишь в полуметре от меня, и напарник тут же. Кого так можно задержать? Стоять нужно так, чтобы не получить сходу по зубам. А напарник вообще должен стоять чуть сзади и сбоку, чтобы контролировать ситуацию, и если тебя начнут убивать, так хоть успеть бы достать пистолет! Хотя вас и руками можно на блины раскатать!
– Это почему же? – Обиделся Васюков.
– Да хлипкие вы. – Денис продолжать смотреть то на одного, то на другого тем своим особым взглядом, в котором было что-то подчиняющее волю. – Давайте проведем тест. Вот я протягиваю вам руки. У меня их всего две, а у вас четыре. Значит, вы вдвое сильнее меня. Народ думает, что его милиция его бережет, а на самом деле…
Денис перехватил протянутые к его запястьям ладони и сжал их с такой силой, что Кузиков взвыл от боли, а Васюков запричитал шепотом, боясь привлечь внимание окружающих.
– Ну что, братцы, мне с вами делать? Отобрать оружие и отвести в ваше отделение на посмешище начальству? А? Не слышу!
– Не надо, не надо! – Зашептал сержант и снова начал подвывать, так как Денис еще сильнее сжал ему руку.
– Хорошо, Кузиков. Отпущу вас, живите пока! Но смотрите, тренируйтесь! Я еще три дня проведу в Москве. Буду наведываться с проверкой боевой готовности. Пока! Да не скреби ты по кобуре!
Денис отпустил руки милиционеров, достал удостоверение, выданное ему майором Алехиным, и сунул в лицо Кузикову.
– Прочел? У меня еще и вкладыш есть, предписывающий таким лохам как вы оказывать мне всестороннюю поддержку. Так что идите куда шли, иначе обижусь.
Он протиснулся между милиционерами и пошел дальше, не оглядываясь назад. Он знал, что еще несколько минут они не смогут пошевелить руками. Обладая крепкой от природы мускулатурой, Денис еще «усугубил» ее состояние специальными упражнениями. Эти упражнения он с фанатичным постоянством выполнял лет с пятнадцати, что, впрочем, вернулось ему сторицей в пиковых ситуациях на войне, да и в «мирной жизни», отличавшейся от войны только тем, что зачастую противника приходилось оставлять в живых.
Он ругал себя за слабость, за то, что позволил эмоциям взять верх над здравым смыслом. Разыгранная им комедия могла обернуться для него большой неприятностью, нарвись он на стоящего парня, имеющего крепкие