– Гони!
Матерый чуть повернул голову, оскалился, попытался увеличить скорость, но до леса все равно никак не поспевал. Внезапно он подпрыгнул и, перевернувшись в воздухе на сто восемьдесят градусов, оказался к преследователю мордой. Тут же взметнулся в прыжке. Андрей понял, что раскрытая пасть вот-вот схлопнется на горле коня, и рванулся из седла навстречу. Они со зверем столкнулись в воздухе – он угодил волку плечом в грудь, сграбастал пальцами густую шерсть на боках и, падая, обеими руками рванул ее вбок, как метатель молота рвет рукоять своего снаряда. В тот же миг он грохнулся на спину, но и матерый, отлетев в сторону, заскользил на боку по насту, взмахивая лапами. Наконец изогнулся, вскочил. К этому мгновению паренек тоже был на ногах. Глаза врагов встретились – и волк прыгнул снова, метясь уже в его, Андрея, горло. Зверев, чуть приседая, отклонился вправо и назад, взмахнул кистенем. Секунда – и когда морда матерого оказалась на уровне его уха, грузик стремительно ударил между ушами. Послышался тихий «чмок», и глаза зверя погасли. На землю упало уже мертвое тело.
– Ни себе чего! – облегченно выдохнул Андрей. В ногах ощутилась внезапная слабость, и он сел прямо на снег.
– Барчук! Ай, молодец, барчук! Молодец! – подъехав, засмеялись холопы. – Никак загрызть волка хотел? Весь в отца!
– Че скалитесь, пустобрехи? Коня лучше поймайте! Не видите, ускакал? – появился Пахом.
– Спасибо тебе, дядька, – улыбнулся ему Андрей.
– За что, барчук?
– За шишечки, Пахом, за шишечки сосновые. Сам не представляю, как я ему ухитрился в такой позе точно в темечко попасть! Повезло…
– Повезет, барчук, когда кошель на дороге найдешь. А для всего прочего стараться надобно. Ты так и будешь сидеть, пока снег не растает?
Паренек спрятал грузик обратно в рукав и поднялся. Его серого скакуна уже поймал один из холопов и вел за собой в поводу. Другой, держа за задние лапы, волочил за собой мертвого хищника. Подъехав ближе, кинул рядом с матерым:
– Тоже твой, барчук. Ты, вижу, токмо самых крупных выбирал?
– Это они меня выбирали, – отмахнулся Андрей. Спустя несколько минут третий холоп привез двух зверей, подбитых стрелами, а затем Вторуша кинул в общую кучу рычащего хищника со связанными лапами и перевязанной же мордой, в которую была почти целиком вбита меховая шапка.
– Живой, что ли? Как же вы его?
– А это я, сынок, – подъехав, сообщил боярин, – глядя на тебя, тоже решил детство вспомнить, руками задавить. Ты чего на волка-то прыгнул?
– Так